Пономарев В.А., Пономарева В.А. Бриллиантовая свадьба

Текущая версия на 21:29, 2 мая 2020

От редакции

ДЕСЯТОГО МАРТА 1945 ГОДА Валентина Александровна ПОНОМАРЕВА, ФРОНТОВАЯ РАЗВЕДЧИЦА, и Владимир Алексеевич ПОНОМАРЕВ, УЧАСТНИК ПАРАДА ПОБЕДЫ 1945 года, РАБОТНИКИ УНИВЕРСИТЕТА, в кругу семьи и близких ПРАЗДНОВАЛИ СВОЙ РЕДЧАЙШИЙ ЮБИЛЕЙ — 60-ЛЕТИЕ СОВМЕСТНОЙ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ — БРИЛЛИАНТОВУЮ СВАДЬБУ!!

МЭР МОСКВЫ Юрий Михайлович Лужков счел своим долгом поздравить Юбиляров не только от себя, но и от многомиллионной столицы.

Сейчас Валентина Александровна, долгие годы работавшая в учебном отделе МИХМа, на заслуженном отдыхе, Владимир Алексеевич — по-прежнему на трудовом посту, он работает доцентом кафедры информатики и прикладной математики. В ответ на приглашение Совета ветеранов МГУИЭ рассказать о себе на страницах университетского «Вестника», посвященного 60-летию Победы, Валентина Александровна, по словам супруга, вначале, с присущей ей скромностью, сказала ему: «Да, то было нелегкое время. Но мы прожили с тобой хорошую, красивую жизнь, во взаимной любви. Все это — наше. Заинтересует ли это кого-то еще?» ДОРОГИЕ ВАЛЕНТИНА АЛЕКСАНДРОВНА И ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ! Весь коллектив Университета желает ВАМ ОБОИМ здоровья и хорошего настроения. Невозможно найти лучший пример для современной молодежи, чем ВАШ ПОДВИГ в годы Великой Отечественной войны, ВАШ САМООТВЕРЖЕННЫЙ ТРУД в мирное время и ВАШЕ СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ. Читатель познакомится с интересными воспоминаниями Валентины Александровны и Владимира Алексеевича, но вначале полковник в отставке В.А. Пономарев счел необходимым сделать следующее

ВСТУПЛЕНИЕ

Время неумолимо отщипывает драгоценные байты (единицы информации — Ред.) событий, записанные где-то в тайных уголках нашего биологического ЗУ (запоминающего устройства —Ред.). Оно стирает их выборочно, оставляя лишь яркие эпизоды прошедшей жизни. Исчезли почти полностью картины детства, отодвинулись и затуманились образы отрочества, но время бессильно стереть события опаленной войной юности.

В своей книге Маршал Г.К. Жуков вспоминает: «С некоторыми комсомольцами я разговаривал перед их отправкой в тыл врага для выполнения разведывательных и диверсионных операций. На мой вопрос, не боятся ли они, [молодые разведчики], переглянувшись и чуть улыбаясь ответили: "Конечно, страшновато. Плохо будет, если нас схватят во время приземления. Ну, а если не схватят, все будет в порядке". Они были молоды и хороши собой. Родина позвала их, и они пошли на опасное и нелегкое дело».

Этот пример героизма нашей молодежи тех лет не был единичным. Несмотря на всю сложность обстановки начального периода войны, парторганизации и советские органы вели успешную работу по мобилизации всех на активную борьбу с врагом. Для действий в тылу врага создавались подпольные организации, формировались кадры партизанских отрядов. Для гитлеровцев полной неожиданностью явилась война на два фронта: против регулярных войск Красной Армии и партизанских сил, наносивших захватчикам заметный урон. Помимо ведения активных боевых действий, партизанские отряды служили еще и базами для войсковых разведгрупп, в составе одной из которых воевала Валя Макарова, моя будущая супруга — Валентина Александровна Пономарева. Передаю слово ей.

Осень 1941-го... К отправлению последнего, уходящего на восток эшелона Калининского военного училища химвойск (КВУ ХВ) я опоздала: в этом эшелоне уехала моя мама, работник училища, а я опоздала проводить ее. Знала, что вот-вот придут немцы, и твердо решила: буду воевать с ними. Осталась я без родных, одна в городе, таком знакомом и родном, но теперь как бы настороженном. Немецкие полчища приближались, и вскоре, 15 октября, захватили наш город (Калинин, ныне Тверь — Ред.).

Еще в первых числах октября из города на восток по Бежецкому шоссе двинулись мирные жители, вначале поодиночке, затем толпами. Их жестоко бомбили и обстреливали вражеские самолеты. Но нашлось и много таких, которые предпочли встать на путь борьбы с врагом, а не бегства от него. Группа юношей и девушек 16—17 лет, выросших в сосед¬них домах, на соседних улицах, словом, однокашников, еще до прихода немцев обратилась в державшую оборону воинскую часть и заявила о своем намерении сражаться. В этой группе мы были вместе — четверо подруг «не-разлей-вода»: Тамара Гусева, Катя Шеленкина, Катя Власова и я, Валентина Макарова (в будущем — Пономарева). Были с нами и юноши. Армия приняла нас — в разведотдел штаба Калининского фронта. Возглавлял разведотдел майор Ф.Д. Пиманов, до войны служивший в войсках НКВД. Подготовка юных разведчиков шла по сокращенной программе, и уже в конце октября 1941-го мы получили свое первое задание. Нам предстояло вернуться в оккупированный фашистами город, связаться с надежными людьми и организовать подпольную группу для борьбы с оккупантами. Командование рзведотдела к тому времени не располагало ни рациями, ни радистами. Передавать разведданные приходилось лично, каждый раз переходя линию фронта. Выполнить задание было очень трудным делом. Группа вскоре лишилась четверых — из-за их неосторожности.

В ночь на праздник 24-й годовщины Вели¬кой Октябрьской социалистической революции (7 ноября 1941 года) молодые разведчики подняли над древней русской Тверью (тогда — город Калинин) два красных флага: один над высоким зданием в центре, другой — над Педагогическим институтом. Фашисты пришли в ярость, а жители внутренне ликовали, воспринимая трепетавшие на ветру алые стяги как символ борьбы и грядущей Победы.

В начале лета 1942 года после тщательной подготовки была создана группа молодых разведчиков из 18 человек, куда входили и мы, четыре названные выше неразлучные подруги. Этой разведгруппой командовал лейтенант Александр Кривов. Согласно заданию, она должна была найти место дислокации партизанской бригады В.Т. Прудникова в Веденских лесах Смоленской области.

Наш переход по оккупированной Смоленщине в направлении Духовщина—Ярцево—Сафроново, длился более двух недель. Это нельзя назвать легкой прогулкой. В вещмешках мы несли взрывчатку, детонаторы и патроны, а личное оружие — на поясе или на плечах. Обычно шли ночами. Иногда откуда-то слышалась сильная стрельба. Разведчикам приходилось преодолевать топкие болота, ручьи и малые речушки. Вели наблюдение за дорогами, у нас уже было радио, и приданный группе радист передавал разведданные о противнике в штаб фронта. По пути при случае уничтожали предателей-полицаев и мелкие группы фашистов. В конце августа 1942 года удалось таки выйти в расположение партизан В.Т. Прудникова. Встретили нас радушно — как посланцев Большой Земли, хотя поначалу не обошлось без сюрприза. За несколько километров до цели нашего похода нас внезапно окружили вооруженные люди в гражданском. Потребовали сдать наше оружие. Пришлось подчиниться — перевес был на их стороне. Всех нас посадили под арест на все то время, пока шла тщательная проверка нашего появления в расположении партизан. Однако вскоре все выяснилось, нам вернули оружие и снаряжение. Можно было приступать к выполнению основной задачи — всеми силами препятствовать переброске войск противника по железнодорожной магистрали Минск—Москва, а также по параллельному ей шоссе того же направления. И мы вместе с «коренными» партизанами включились в партизанскую войну: подрывали или выводили из строя иным способом участки железной дороги, пускали под откос вражеские эшелоны, взрывали мосты, нарушали связь, громи¬ли вражеские автоколонны и обозы.

Из наших диверсионных действий особенно запомнился такой эпизод. Получили приказ взорвать участок железной дороги на перегоне Ярцево—Сафонове, когда по этому участку пойдет немецкий эшелон. От нашей базы до намеченного участка подрыва было километров тридцать. Задача была не из легких: участок усиленно охранялся. Шли в ночное время, лесом. Труднее всего дались последние километры: пришлось пересекать пашню, ноги увязали в грязи. К насыпи подбирались, ползя по-пластунски, волоча за собой мины и взрывчатку. Полотно минировали шестеро наших ребят. Остальные разведчики прикрывали минеров, обеспечивая им пути отхода. Поработав на славу, мы всей группой укрылись в густом лесу и стали ждать. Уже под утро услышали шум приближающегося состава, а затем — мощный взрыв, лязг металла, грохот вагонов, летящих под откос. Позднее от местных жителей о результатах взрыва узнали подробнее. Движение немецких поездов к фронту было приостановлено на несколько дней.

Приближалась зима. Надо было думать о сезонной смене обмундирования и пополнении боеприпасов. И вскоре от командования пришло разрешение на выход из зоны партизанских действий на Большую Землю. Радость встречи с родными и близкими была омрачена известием о гибели нескольких наших друзей и подруг. Не было с нами и двух моих подруг — Кати Шиленкиной и Тамары Гусевой: по заданию командования они остались в одном из партизанских отрядов. Вскоре мы узнали, что каратели окружили, а затем прочесали лес, где базировался этот отряд. Наши упорно оборонялись, но силы были неравны: все партизаны и с ними разведчицы пали на поле боя.

В конце января 1943-го, после краткого отдыха, разведгруппа штаба Клининского фронта снова двинулась в путь. Руководил группой по-прежнему Александр Кривов. Обстановка в районе боевых действий была сложной: местность открытая, лесов мало, плотность немецких войск высокая, глубокий снежный покров, затрудняющий передвижение. Линию фронта перешли ночью в районе Ус-вятских озер. После тяжелого марша, занявшего несколько суток, мы, наконец встретили белорусских партизан из бригады Дьячкова. Однако они сообщили нам, что их по пя¬там преследуют каратели. Нужно было немедленно сниматься со стоянки. Решили пробиваться вместе с партизанами. Это были тяжелые дни неудач и потерь: разведгруппа лишилась более половины своего состава. Но к концу февраля 1943-го мы с боями все же вышли к своим. Там, на нашей земле, но за линией фронта остались многие наши товарищи. Погибла и моя последняя подруга — Катя Власова. Мы вернулись домой ненадолго, чтобы, собравшись с силами, снова идти туда, где остались наши друзья-герои, и отомстить врагу за тех, кто никогда не вернется домой. В завершение рассказа хочу процитировать кое-что из книги Виктора Баюшкина «Возвратились мы не все». Он очень хорошо и подробно изложил историю нашей разведгруппы. Вот что он говорит.

"Обстановка, в которой приходилось действовать разведчиком, была напряженной..., она требовала невероятных усилий. Молодые парни и девушки, еще вчера сидевшие за школьными партами, должны были в дождь и пургу часами лежать в засаде и быть готовы¬ми в нужный момент вступить в схватку с врагом".

Сейчас, вспоминая все это, диву даюсь, как хватало нам, вчерашним мальчишкам и девчонкам, здоровья, физических и душевных сил, чтобы выдержать такие испытания?! И голод, и холод, и многодневные переходы, бессонные ночи без костра — то на еловых ветках на снегу, то по колено в воде в болоте. Питались тоже кое-как. Бывало, сутками во рту ни крошки не было. Летом и осенью выручал лес: ели грибы, ягоды, щавель и даже... «заячью капусту»! Сегодня, по прошествии многих лет, вспоминая те далекие события и годы, невольно приходишь к мысли о том, что тем главным, что руководило нами, была любовь — любовь к Отечеству, к малой Родине, любовь к своим родным, близким, преданным друг другу товарищам. А также была твердая вера в нашу Победу — Великую победу над врагом.

После расформирования разведгруппы штаба Калининского фронта я вернулась в родной город Калинин, к маме, и поступила на работу в Калининское военное училище. Здесь я познакомилась с моим будущим мужем, старшим лейтенантом Володей Пономаревым. Мне сразу приглянулся этот бравый и в то же время серьезный офицер с отличной выправкой (см. фото). 10 марта 1945 года мы поженились и вот уже 60 лет живем в любви и счастливом согласии.

Вспоминает Владимир Алексеевич

На фотографии, относящейся ко второй половине 30-х годов, — совет отряда нашей пионерской дружины. Снято в пионерлагере «Таложня» (по названию соседней деревни под городом Торжком Калининской области). Я со знаменем, а по правую руку от меня — Боря Трофимов, будущий летчик, кавалер ордена Боевого Красного Знамени, он погиб в 1943 году. Я окончил среднюю школу № 2 в Торжке круглым отличником и получил аттестат с золотой каемкой, золотых медалей тогда не было. Наш выпускной вечер мы отпраздновали 18 июня 1941 года. Такой же вечер.в сосед¬ней школе был намечен на 24 июня. Но им праздновать не пришлось.

К началу войны у меня и других активистов было важное комсомольское поручение: регулярно посещать деревню Таложню (15 км от города в один конец, пешком, разумеется), вести там агитацию и стараться наладить там комсомольскую работу, пришедшую было в упадок.

Когда пришла весть о войне, мы, группа комсомольцев, обратились в райком комсомола с намерением проситься на фронт. Секретарь Виноградова сказала: «Вы же с хорошим образованием, вам в офицерское училище надо поступать, армии специалисты нужны», и дала нам список военных учебных заведений. После некоторых колебаний я остановился на Калининском военном училище химвойск (КВУ ХВ), куда мы и поступили вдвоем с приятелем В.И. Козловым. Товарищ оказал мне неоценимую помощь: встав на скамейку под окном амбулатории, он подсмотрел таблицу, по которой проверяют зрение, и продиктовал мне, а я выучил ее наизусть. А то бы мне не поступить — зрение у меня было неважное: сильная близорукость (она с возрастом компенсировалась дальнозоркостью, так что теперь я вижу хорошо).

Конечно, обучение мы прошли не за два года, как полагалось бы в мирное время, а по сокращенному курсу. В 1941 году во время битвы за Москву училище, как воинская часть, входило в состав Калининского фронта, и мы, курсанты, выполняли боевые задания командования по разведке противника, поиску и уничтожению групп диверсантов в нашем тылу, созданию полей заграждения из огнефугасов, устройству убежищ и укрытий для личного состава войск. В нашей стране еще до войны была развернута работа по подготовке к химической обороне. Военные специалисты наверху были убеждены, что в случае войны противник с высокой степенью вероятности применит боевые отравляющие вещества (слава Богу, этого не случилось). Калининское военное училище было единственным, где готовили специалистов-профессионалов по защите войск и гражданского населения от химического нападения. Поэтому перед самым занятием города Калинина немцами наше училище было передислоцировано на Урал, в город Кизил Пермской области. В самом городе нашлось место не для всех, некоторых временно разместили в при¬городе в землянках, которые рыли сообща. Условия были суровые. Немного скрашивало их то, что один из наших иногда садился за пианино и играл нам Бетховена.

Закончил я училище тоже на круглые «отлично», в звании техника-лейтенанта, поэтому на фронт меня не отпустили, а назначили командиром взвода курсантов. Потом я снова подавал рапорт об отправке на фронт, но мне было отказано. Когда немцев отбили подальше от Москвы, училище снова передислоцировали, на сей раз в подмосковные Кузьминки. Шел уже 1944 год, и мой непосредственный начальник, комбат, понимая, что, как перспективный специалист, я принесу больше пользы, получив высшее специальное образование, посоветовал мне поступить в военную Академию химзащиты. Я подал соответствующий рапорт, и генерал, начальник училища, хотя и с неохотой, меня отпустил. В тот год в Академию держали экзамены многие офицеры с боевым фронтовым опытом, мне же поступить было легче, потому что в своем училище я имел возможность основательно подготовиться к приемным испытаниям.

Победу я встретил слушателем Академии, которую, в звании старшего лейтенанта, представлял в составе сводного полка на знаменитом Параде Победы 25 июня 1945 года. По окончании Академии меня направили в специализированный военно-технический институт. Я работал активно. Проводил исследовательскую работу, ставил разнообразные эксперименты. Являюсь автором ряда изобретений, нашедших применение в войсках.

В 1962 году неожиданно открылась вакансия: требовался специалист в качестве военного советника «в одну из зарубежных стран». И я поехал (теперь можно сказать об этом открыто) в Каир, столицу Египта. Там я участвовал в подготовке специалистов из офицеров этой страны. Правда боевые действия к тому времени уже поутихли, но объемы нашей разнообразной помощи этой стране были колоссальными. Я читал слушателям лекции, поэтому ко мне был прикреплен переводчик.

Но однажды его вдруг забрал генерал из руководства нашей военной миссии, а мне как раз предстояло читать лекцию, о переносе которой не могло быть и речи. По счастью я знал английский. Войдя в лекционный зал и разрешив египетским военным сесть, я объявил, что сегодня прочту им лекцию на английском языке (в странах британской сферы влияния в образованной среде им пользуются как «вторым родным»). Позже по их конспектам убедился: вся информация была зафиксирована слушателями абсолютно точно. Пробыл я в Каире около года.

По возвращении меня приняли в Академию на должность преподавателя, потом я стал старшим преподавателем, защитил кандидатскую диссертацию по военной специальности, ее высоко оценили два академика. Казалось, передо мной открывалась перспектива стать видным ученым в своей области. Но тут «все испортила» Валя, моя супруга. Когда на банкете по случаю моей защиты академик генерал-полковник Горбовский предложил тост за мою будущую «докторскую», жена вмешалась неожиданно, но весьма решительно: «Хватит науки. Отдайте моего мужа мне!» После секундного замешательства раздался дружный всеобщий хохот. В общем, защитить «докторскую» мне не довелось.

Мною было написано несколько книг — по программированию. Уже начиналась эпоха компьютеров. Не секрет, что первыми освоили ЭВМ военные, например, в нашей Академии они применялись на кафедре управления войсками. Одна из моих книг называется «Программирование на ЭЦВМ МИР—1». Сейчас программирование шагнуло далеко вперед, но нужно помнить: мы были первопроходцами.

Когда я в звании полковника вышел в отставку, то по совету Валентины Александровны поступил на работу в МИХМ. Хорошую педагогическую подготовку я получил еще в молодости, когда приходилось заниматься с курсантами училища, людьми грамотными, образованными, целеустремленными. В институте меня хорошо приняли и преподаватели, и студенты. Я веду и занятия, и методическую работу, написал несколько «методичек».

До последнего времени мы с Валей ежегодно ездили в Кисловодск, в санаторий. А познакомились мы с ней на праздничном балу в канун Нового 1945 года. Нас потянуло друг к другу, мы уже знали, что станем мужем и женой.

По Зодиаку Валя Стрелец, а я Телец. Мы хорошо дополняем друг друга противоположностью наших натур: ее характер — вдохновение и порыв, мой — упорный труд. Вот так 60 лет она мною и командует: я полковник, но в семье она генерал. Считаю: все подарки на наш Юбилей — Вале, ей одной. От Президента России хотели подарить автомобиль «Оку», но Ю.М. Лужков сказал: «Москва добавит до "пятерки"», и, действительно, подарили «пятерку» (с оформлением прав вождения на внучку, сейчас ей 20, а на фото — 10).

О нашей с Валей первой встрече я сложил стихи:

Я тебя увидел в Новогодний вечер.
Падали снежинки в световом кольце.
Я тебя любовно обнимал за плечи
И ловил улыбку на твоем лице.
Спасибо всем, кто радуется нашему счастью.