Сальникова, Галина Дмитриевна

Версия 12:34, 9 января 2018

10 января 2018 года, исполнилось 80 лет кандидату технических наук, доценту кафедры Автоматизированного конструирования машин и аппаратов
Галине Дмитриевне Сальниковой!
Горячо поздравляем нашего славного Юбиляра!

Наши блестящие Учителя

Сальникова Галина Дмитриевна, выпускник кафедры КАХП МИХМ 1960 года, кандидат технических наук, доцент кафедры АКМ и А МГУИЭ
(Из книги: Кафедра «Автоматизированное конструирование машин и аппаратов»:Краткий исторический очерк (к 85-летию кафедры). Под ред. Ю.И.Гусева и А.С.Тимонина,2007 г. Стр. 271 - 276. [[1]]

Страшная война прокатилась по нашей стране. До Волги она не оставила на своем пути ни одного города, ни одного села. Многое погибло безвозвратно, а детей Родина сохранила. Худых, голодных принимала в школы, как-то кормила, а потом распахнула перед ними двери ВУЗ’ов и средних специальных заведений.
К 1945г. Московский институт химического машиностроения уже работал в полную силу. Его сотрудники приглашали школьников на лекции с удивительными физическими и химическими опытами. Поэтому институт нужды в абитуриентах не испытывал.
В 1955г. я переступила порог этого учебного заведения. 1 сентября в большой лекционной аудитории № 402 нас принял профессор Семишин В.И.. Четыре часа он рассказывал так интересно о мире науки, что никто не говорил ни слова. А сколько юмора было в его совершенно серьезной беседе. Следующие два часа
преподаватель математики Е.Н.Алабьева перекрестными вопросами поднимала нас. Она проверяла нашу школьную подготовку и, кажется, оставалась довольна. В последствии это подтвердилось: группа М15 училась очень хорошо, троек практически не было (тогда стипендию с тройками не давали, а на стипендию можно было прокормиться). Послевоенное время было очень тяжелое, и рассчитывать на помощь родителей не приходилось.
Особо теплым словом хочется вспомнить первого лектора математики профессора П.А.Безсонова. Он не только давал нам знания, но и учил учиться. Первый раз, войдя в лекционную аудиторию, поинтересовался: у всех ли есть тетради и ручки (или хотя бы карандаши). Раздал тем, у кого их не было. Он попросил отсчитать десять страниц и загнуть их на одну треть. Затем пояснил: на двух третях вы будете писать лекцию. Не списывать с доски формулы, а фиксировать все рассуждения. Все, что не понятно, должно быть до буквы, до запятой выяснено здесь и сейчас, в аудитории. «На лекции нужно работать»- повторял он и активно втягивал студентов в беседу. Одна треть тетрадной страницы предназначалась для работы дома.
Профессор просил с карандашом в руках в этом же день разобрать лекцию дома. О том, что непонятно, сделать пометки на полях и разобраться с помощью учебника. Если и это не помогло, тогда на консультацию к лектору. И он строго контролировал этот процесс: поднимал вопросами студентов с места, а иногда и приглашал к доске, задавал на дом нестандартные задачи, или устраивал летучие контрольные, на 15 минут. Иногда он просто брал 2-3 тетради на дом с последующими словесными выводами на лекции. Тех, кто не работал, сначала предупреждал, а потом и выгонял с лекции. Процесс контроля (систематический, неотвратимый) очень важен в обучении особенно на первых его порах. И П.А.Безсонов это хорошо понимал. Он научил нас учиться, искать и усваивать знания. Каким замечательным уроком это было для меня в последующей педагогической работе. При таком обучении (если это распространялось на семинары и лабораторные занятия) в сессию делать было нечего. Двух дней хватало для подготовки к экзамену по любому предмету. Вот он залог моих отличных оценок без единой пересдачи в течение всего периода обучения.
Многих педагогов хочется вспомнить добрым словом. Это и Д.Д. Сахарова, Д.И. Сычев, А.И. Рычков, Н.А. Шахова, В.Я. Гальцов, Д.А. Домашнев, Б.К. Венцковский. Это были грамотные, высоко квалифицированные педагоги, блестящие методисты. А сколько благородства, такта и уважения было в них. Их отношение к студентам было, как к коллегам. Однако, это не мешало быть принципиальными и требовательными как к студентам, так и к себе.
Студенческие годы остаются лучшими воспоминаниями прошедших лет. Время, когда ты полностью зависишь от себя. С практиками, стройотрядами, десантами сельхозработ нам удалось объездить полстраны. Жаль, что время пролетает очень быстро.
Особо хочется вспомнить и рассказать о Сергее Николаевиче Соколове. С ним мне посчастливилось работать 28 лет. 60-й год – год выпуска. Я работала над дипломом как студент-исследователь более года в НИИХИММАШе. Новая лаборатория, работы которой посвящены применению ультразвука в химическом машиностроении. Новая интересная тематика. Заведующий лабораторий Фридман просит, чтобы я оформила распределения к ним. У меня возражений не было, да и на распределение я шла первая. Но судьбу мою решило руководство института, (за что я безмерно благодарна им) на распределение я попала одна из последних, места работы были уже все разобраны, и мне было предложено остаться для работы в институте. После защиты дипломного проекта (а было это 29 декабря) подошли ко мне проф. С.Н.Соколов и доц. Б.В.Венцковский и попросили прийти 2 января на первый экзамен по курсу «Сопротивление материалов», сказав при этом, что я должна видеть в работе, тех, кого приму на занятия в весеннем семестре.
Присутствие на экзамене было первым педагогическим уроком. За шесть лет обучения я ни разу не видела и не слышала, как сдают экзамены студенты, т.к. всегда отвечала первой.
В процессе ответа по экзаменационному билету профессор задавал вопрос, ставя его красным карандашом на листе. Если ответ был получен правильный, полный и логичный, вопрос зачеркивался. К концу беседы по красным следам на листах было понятно, каков уровень усвоения материала. Иногда студенту предлагались дополнительные задачи. После экзамена старые, опытные педагоги подытоживали: «Студент, видя «следы» беседы на листах (остались ли зачеркнутыми вопросы при опросе, если да, то сколько их), сам должен оценить свои знания встав из-за стола. Тогда никаких недоразумений, недовольств не будет». Этому правилу я следовала всю жизнь.
Конечно, идти в группу, где почти твои ровесники, было страшно.
Увидев однажды, как я держусь за ручку аудитории, не решаясь войти, ко мне подошел Андрей Васильевич Шепелев, декан факультета, и сказал: «Помни всегда, что ты знаешь больше и лучше студента. Никогда не стесняйся признать чего не знаешь. Пообещай разобраться и назначь время встречи. Учиться надо всю жизнь, в этом нет стыда». Еще он ободрил меня тем, что я приняла группы на втором семестре обучения. Ой, как трудно вводить в науку учеников. И как легко было с ними разговаривать уже на одном языке во втором семестре. Спасибо мудрому Андрею Васильевичу, он сумел словом поддержать и вдохнуть уверенность.
Итак, учебный процесс пошел. Проф. С.Н.Соколов каждый раз после лекции заводил неспешную беседу, вроде ни о чем. А потом понимаешь, что он ненавязчиво и лекционный курс обсудил, и об особенностях методики изложения того или иного вопроса побеседовал. Бывало, что он приглашал к беседе не только меня, его ассистента, но и других сотрудников кафедры, когда разделы шли особенно трудные. Он читал проблемы, решение которых опиралось на вариационные методы. В курсе высшей математики технических ВУЗов эти разделы не освещаются. Он излагал эти разделы настолько доходчиво, методически выверено, логично, что не возникало никаких вопросов. Все казалось невероятно простым.
Много позже, читая техническую литературу академика А.Н.Крылова А, проф. С.П.Тимошенко, которые были величайшими умниками, блестящими методистами и учителями «от бога», я наткнулась на тот же метод подготовки молодых специалистов – «из уста в уста». Учитель разбирал свежие публикации, собирал у себя дома за чашкой чая аспирантов, ассистентов, доцентов и излагал им новые материалы по их проблеме. В беседе, споре, каждый получал свое золотое зерно. Лишь потом молодежь приступала к штудированию литературы. Насколько это облегчало формирование молодого ученого и его рост. В настоящее время похожие научные семинары сохранились в академических институтах.
Я не знаю, кто из коллег, так регулярно, тщательно следил и работал со специальной литературой. Помимо реферативных журналов, С.Н.Соколов имел источники информации в книжных магазинах. Всегда на его рабочем письменном столе лежала стопка свежих книг, которые он изучал с карандашом в руках. Проработанная книга перекочевывала на шахматный столик, расположенный рядом с письменным, и вылеживалась. Потом ее участь решалась: если книга оказывалась ценной, она попадала на стеллажи библиотеки, которую профессор собирал 65 лет, и в ней было более пяти тысяч книг. Книги менее ценные отправлялись на пол, под рояль. Имея колоссальный опыт и стаж преподавания, С.Н.Соколов очень тщательно готовился к каждой лекции. За сутки до лекции вы всегда могли застать его за рабочим столом. Однажды был случай. Мы сидели на научной конференции, за полчаса до лекции я напомнила ему об этом. И какой же ужас был на его лице. Откровенно говоря, я удивилась, т.к. знала, что любой материал он излагал с ходу, очень качественно, глубоко. Много позднее поняла, что значил выход С.Н.Соколова в студенческую аудиторию. «…Это сродни артисту, - говорил он, – за час-два до лекции вы должны собраться с мыслями, и ничто вас не должно отвлекать». Как взорвался он, когда профессор Н.П.Щапов вернувшись с лекции, сказал: «…На лекции вздремнул немного, очнулся – все правильно и на доске, и в записях у студентов…»,- и засмеялся. Я удивилась и не поверила, решила, что сказано это было для красного словца. Теперь понимаю, как многолетняя педагогическая работа отшлифовывает до автоматизма целые разделы учебного материала.
Отношения с коллегами и со студентами складывались очень хорошо. Я получила огромное удовлетворение в работе. Первый страшный рубеж – сессия, прошел успешно: три неуда на четыре группы. И то, получили их не самые плохие студенты, а норовистые. Один из них за время беседы с лектором переломил три карандаша. Позднее я научилась руководить экзаменом, подбирая характеры студента и экзаменатора. Тогда все протекало спокойно и быстро. Одно настораживало: никто ко мне не приходил на семинары, никто не контролировал. Хотя я видела, как на кафедре был организован взаимоконтроль и полная отчетность. И когда я поинтересовалась, Сергей Николаевич объяснил: «Вы молодой специалист. Каждый раз входите в аудиторию, как на арену с хищником. Волнуетесь. Переживаете. Если еще и я – лектор – буду присутствовать в аудитории, вы совсем потеряете дар речи. А контроль я осуществляю постоянно. Мы с вами беседуем, я смотрю записи семинарских занятий, веду на лекциях диалог и оцениваю степень подготовленности студентов. И, наконец, экзамен – это вершина в процессе обучения. Они прошли успешно». Сколько же такта и благородства было в этом человеке. Он боялся нечаянно обидеть или поставить в неловкое положение. Он никогда не обратился на «ты», хотя нас разделяло больше, чем поколение. Но в научных вопросах он был тверд и бескомпромиссен. Никогда не шел на сделку с совестью.
Старшие коллеги по кафедре говорили мне, что прежде, чем искать какой-то вопрос в библиографии, спроси у С.Н.Соколова. Это был человек энциклопедических знаний и удивительной памяти. Он помнил не только где тот или иной вопрос освещается, в литературе, но и почти дословное его изложение. По сему очень часто, редактируя методические разработки, ловил коллег на плагиате. Может быть, этим объясняется небольшой объем его научных работ. Он никогда не ставил свое имя на аспирантских статьях, хотя это были его идеи и разработки. «А публиковать нужно лишь тогда, когда есть что сказать в науке. А не заниматься переписыванием из книги в книгу» - замечал он.
Мне довелось многие годы наблюдать Сергея Николаевича и на работе, и в быту. Чтение лекций было завораживающим. Все казалось настолько простым, доступным, логичным, что и записывать было нечего. Но это была обманчивая простота. Просто он был блестящим методистом, Учителем с большой буквы. Принимая группы студентов, я убедительно просила их писать за лектором все его рассуждения, а не списывать формулы с доски.Столь же вдохновенно он играл на рояле, играл с листа. В его доме стоял старинный концертный рояль. Была большая художественная библиотека. Он хорошо разбирался в симфонической и оперной музыке. Любил хор Юрлова. А каким он был рассказчиком!
Его молодость прошла в тяжелые тридцатые годы, когда складывались научные школы. Он был знаком с Артоболевским, Вишневским, Михалковыми, Тихоновым, многими учеными университета из Бауманского училища. В его доме бывали заведующие кафедрами «Сопротивление материалов» ведущих ВУЗов Москвы. Высочайшая культура профессора С.Н.Соколова сыграла не малую роль в воспитании и становлении молодого поколения.