Спортивный туризм в МИХМе

Версия 22:10, 22 мая 2016

Автор - заведующий кафедрой «Энерго– и ресурсосбережения»
д.т.н., профессор А.Л. Сурис

В пятидесятые – шестидесятые годы прошлого века спортивный туризм был одним из самых массовых видов спорта в ВУЗах. Это было время надежд, ощущение свободы, оттепель. В МИХМе он был очень развит. В походы ходили студенты всех курсов. Это были походы разной категории сложности: пешие, на байдарках, на плотах, на велосипедах, на лыжах, по равнине и по горам. География маршрутов была – весь СССР. Много студентов и сотрудников посещали альпинистские лагеря.

Чтобы можно было понять причину этого, я хотел бы дать некоторые штрихи той эпохи, позволяющие понять массовый характер этого явления, а также поделиться некоторыми своими впечатлениями от многолетнего занятия этим видом спорта.

О СПОРТИВНОМ ТУРИЗМЕ

В 1949 году Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта СССР своим постановлением включил туризм в Единую Всесоюзную спортивную классификацию. Самодеятельным туристам стали присваивать спортивные разряды и звания "Мастер спорта СССР". Начиная с 50-х годов стали действовать школы инструкторов туризма, а в конце 50-х – школы руководителей сложных походов по видам туризма. Туризм стал массовым. Самыми популярными видами спорта в спортивном обществе «Буревестник» (в которое входили все вузы и техникумы СССР) являлись спортивные игры (более 300 тыс. чел.), спортивный туризм (150 тыс.), лёгкая атлетика (120 тыс.) и зимние виды спорта (110 тысяч человек).

В МИХМе была секция «Туризма и альпинизма». В её задачу входило: организация туристических слётов (которые регулярно проводились в сентябре) консультация и обмен информацией с желающими организовать какой-нибудь поход, подбор команд для участия в межвузовских соревнованиях по спортивному ориентированию, помощь в получении туристического снаряжения.

В МИХМе можно было бесплатно взять напрокат рюкзаки, палатки и другое туристическое снаряжение для походов.

Деканаты иногда разрешали сдавать экзамены досрочно, чтобы можно было продлить время похода в течение каникул.

О СОРЕВНОВАНИЯХ ПО ОРИЕНТИРОВАНИЮ

В 1957 г. Всесоюзная секция туризма выпустила "Временные правила соревнований по туризму", которые включали состязания по закрытому маршруту и предусматривали проведение дневных и ночных соревнований туристских команд по ориентированию (бег с картой, компасом и рюкзаком с контрольным грузом). Указывался и вес контрольного груза для каждого участника (например, для мужчин-разрядников вес рюкзака составлял 12 кг). В 1963 году были введены новые правила соревнований по ориентированию, в которых были изъяты положения о контрольном грузе и об обязательности командных соревнований.

Когда проходили межвузовские ночные командные соревнования по ориентированию с контрольным грузом, в вагоне электрички наши рюкзаки взвешивали и ставили пломбу. В рюкзак под спину обычно клали спальный мешок, а поверх него любую тяжесть, чтобы общий вес был 12 кг. Там же нам выдавали карту, на которой были указаны контрольные пункты (КП) в лесу, которые надо было найти и там отметить маршрутный лист команды. Победителей определяли по количеству отметок в КП и времени прибытия на финиш. Стартовали мы около 22 часов на платформе какой-нибудь железнодорожной станции. Ночью местные жители спали, и спрашивать было не у кого. В зависимости от умения ориентироваться и быстро бегать разные команды финишировали в разное время от 3 до 6 часов утра (а иногда и позже).

На МИХМовских слётах тоже устраивали разные командные соревнования, включающие полосу препятствий с переправой по натянутому над оврагом или речкой канату, скорость разжигания костра и кипячения котелка и др. Были также шуточные соревнования на быстроту поедания миски с кашей или футбол с попарно связанными игроками и т.д.

ОБ АЛЬПИНИЗМЕ

Пребывание в альпинистском лагере было по профсоюзным путевкам (в редких случаях с оплатой пребывания за наличный расчет). Из общего количества путевок, приобретаемых советами профсоюзов за счет средств государственного социального страхования, 25% выделялось бесплатно, остальные — за 30% стоимости. Бесплатные путевки представлялись в первую очередь альпинистам, направляемым в школу инструкторов альпинизма, и стажерам, окончившим эту школу. 70% всех путевок должны выдаваться начинающим альпинистам и 30% - для подготовки на спортивный разряд.Вначале срок пребывания в горах по путевке равнялся 24 дням, затем был сокращен до 20 дней. В спортивных лагерях срок путевки равнялся 30 дням.

ПОДГОТОВКА К ПОХОДУ

Поиск маршрута, подготовка к нему и его оформление было делом самих участников. Большую помощь в подготовке походов оказывал Московский Клуб туристов. Там хранились отчёты предыдущих туристических групп с описаниями, фото и картами.

О МОСКОВСКОМ ГОРОДСКОМ КЛУБЕ ТУРИСТОВ

Главным штабом для туристов Москвы был Московский городской клуб туристов, где действовали комиссии по видам туризма, маршрутно-квалификационная и учебно-методическая комиссии. В клубе регулярно читались лекции, заслушивались отчеты о наиболее интересных походах, проводились выставки фотографий, туристского снаряжения. Большую помощь туристам оказывала туристская литература и отчеты о походах, собранные в библиотеке клуба. Большую популярность получили туристские слеты и соревнования по технике туризма и ориентированию.

Порядок оформления похода соответствующей категории сложности заключался в том, что маршрут и состав участников надо было заранее защитить и получить маршрутную книжку, которую необходимо было отмечать в каких-то контрольных точках (например, в промежуточных селениях ставить штамп на почте или отправлять телеграмму).

Многие заядлые туристы после окончания института и, работая в МИХМе, ходили в походы I категории сложности семьями и с маленькими детьми.

Ниже приведён пример оформления маршрутной книжки группы туристов в байдарочном походе 1973 г. (руководитель Кадер Б.А.).

По окончании похода надо было написать отчёт и защитить его. После этого в «Классификационный билет спортсмена» делалась соответствующая запись. Вот пример моего классификационный билета на март 1960 года.

В ней приведены только квалификационные походы. Небольшие походы на майские и ноябрьские праздники обычно не оформлялись.

После окончания института, работая на заводе, а затем, обучаясь в МИХМе в аспирантуре, я увлёкся также альпинизмом. Ниже приведены некоторые фото из жизни в альплагере:

Промежуточная стоянка перед восхождением

НА ЛЕДНИКЕ:Сурис А. – второй справа; четвёртый справа – Евгений Родин (с которым я учился в одной группе и с которым на этом восхождении мы были в одной связке)

МАТЕРИАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ СТУДЕНТОВ И ЦЕНЫ

Важную роль в существовании спортивного туризма в то время являлась материальная возможность студентов, получающих стипендию, не только прокормиться, но и ходить в походы. Стипендия в институте(в ценах после деноминации 1961 года) составляла 29 рублей, а повышенная стипендия (которую я получал все годы обучения) составляла 39 рублей. Ниже приведены некоторые сведения о ценах.

Очень дешевой была еда в столовых. Комплексный обед из 3-х блюд в нашей столовой стоил 35 коп. Можно было питаться и более экономно. Например, можно было взять стакан киселя за 5 коп или бутылку кефира (0.5 л) за 30 коп (из них 15 коп стоила бутылка, которую сдавали обратно) и есть с бесплатным хлебом, который вместе с солью и горчицей стоял на столах(что многие регулярно и делали). Пирожки с повидлом и с капустой стоили 5 коп. Проезд в метро - 5 коп, в троллейбусе – 4 коп, в трамвае – 3 коп. Плацкартный ж/д билет в Ленинград – 8.2 руб, в Одессу – 18 руб, авиабилет Москва-Архангельск - 24 руб. (Для периода до 1961 года все указанные цены и стипендию надо умножить на 10).

Т.е. на стипендию (особенно повышенную) можно было жить и заниматься спортивным туризмом (хотя некоторые студенты ещё подрабатывали).

МОИ КОРОТКИЕ ЗАРИСОВКИ ОТДЕЛЬНЫХ ПОХОДОВ

Я начал заниматься туризмом ещё в школе. После 8 класса летом я был на туристической базе в Тверской (в то время Калининской) области. Там организовали лодочный поход по Волге и реке Тьме. Это был поход первой категории сложности. По окончании похода я получил значок турист СССР. Наличие такого значка уже позволяло быть руководителем походов первой категории сложности.

В 1956 году я поступил в МИХМ на Энергетический факультет. В то время энергетика считалась очень перспективной и интересной профессией. Поступал я без экзаменов (у меня было только собеседование), т.к. окончил школу с золотой медалью. Учился я 5,5 лет, т.к. был зачислен студентом-исследователем и выполнял исследовательскую дипломную работу в течение одного года вместо 6 месяцев (как это делали другие студенты, выполнявшие дипломный проект).

В течение всего этого времени и позже во время работы на заводе (2 года), учёбы в аспирантуре и работы в МИХМе я (как и многие мои друзья) участвовал в различных походах (пешком, на лыжах, на байдарках, на велосипеде, на плоту), занимался альпинизмом.

В это время в МИХМЕ (как и в других ВУЗах) очень интенсивно развивался спортивный туризм. Организовывались походы разной категории сложности. После поступления в институт я сразу включился в туристическую жизнь.

Зарисовка 1 После 1 семестра зимой 1957 года в зимние каникулы я в составе группы пошёл в лыжный поход по маршруту Можайск – Малоярославец – Серпухов. В один из дней похода поздно вечером мы вышли из леса на большую поляну и остановились в недоумении. Впереди весь в огнях был какой-то город. При подготовке к походу ни в одном отчёте в Клубе туристов, ни на одной карте ничего подобного не было. Мы пошли в ближайшую деревню и попросились переночевать в клубе (как и планировалось при утверждении маршрута). Нас встретили серьёзные люди в штатском и строго стали допрашивать, что мы здесь делаем. Оказалось, мы вышли на первую в мире атомную станцию в Обнинске.

Летом 1957 года организовать поход не получилось, т.к. меня записали в студенческую бригаду охраны порядка во время VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве.

Зарисовка 2 Зимой 1958 года я был руководителем лыжного похода (Осташков – озеро Селигер – Старая Русса), который мы организовали по следам Бауманского коммунистического батальона, сформированного в 1941 году и в который также входили студенты и сотрудники МИХМа. В организации похода очень помог секретарь парткома Салазкин К.А. Во-первых, нам оплатили дорогу (кстати, иногда институт оплачивал дорогу и в других походах).Во-вторых, нам дали письмо от МИХМа с просьбой содействовать проведению похода. Когда мы приехали в Осташков, я отнёс письмо третьему секретарю райкома партии. Я не знаю, что он сделал, но во всех деревнях, куда мы приходили и где фотографировали памятники и собирали информацию, нас встречали накрытыми столами. По результатам похода мы подготовили большой альбом с текстом и фотографиями, который передали в партком МИХМа.

Некоторые участники этого похода (слева направо): Троицкий В., Яковлева Т., Волкова Т., Смородин А., Кадер Б.,?

Троицкий В.Н., Кадер Б.А. и Смородин А.И. впоследствии окончат аспирантуру МИХМа, станут кандидатами и докторами технических наук. С ними у меня связаны не только совместные туристические походы, но и многолетняя дружба (см. фото первого выпуска студентов-исследователей на кафедре ЭИРС).

Троицкий В.Н впоследствии стал директором Института новых химических проблем АН СССР. Смородин А.И. стал начальником отдела Криогенмаша и профессором МВТУ им. Баумана. Кадер Б.А. впоследствии окончит также вечерний Мехмат МГУ для инженеров и перейдёт работать в АН СССР.

Слева направо:А.И. Смородин, А.Л. Сурис и В.Н. Троицкий в походе на плоту -1978 г

Кстати, из числа туристов пятидесятых годов докторами наук также стали Бахтюков В.М., Володин В.М., Казанков Ю.В., Пронько В.Г. (секретарь комитета комсомола МИХМа в 1957-1959 г). Наверное, я кого-то ещё забыл. То, что секретарь комсомольской организации увлекался спортивным туризмом, очень способствовало его развитию в МИХМе.

Зарисовка 3 Летом 1958 года я был руководителем велосипедного похода по Кавказу (от Баку до Сухуми). Руководителем я стал случайно. Поход готовил Андреев Е. (студент из моей группы). Но он не смог пойти в поход, и я стал руководителем. Всего нас было 5 человек. Кроме меня, двое были студентами моей группы (Троицкий В. и Родин Е.), Корольков А. (студент с органического факультета), а фамилию пятого я не помню. С первой проблемой мы столкнулись прямо на перроне вокзала в Баку. Корольков А. решил вытянуть повыше руль (под свой высокий рост) и сломал его. Такой запчасти у нас, конечно, не было. Но хорошо, что это случилось в Баку, а не где-то в дороге. У нас были обычные велосипеды с ножным тормозом Харьковского велозавода. При подготовке похода Андреев Е. написал на завод письмо, где описал предполагаемый поход и просил выслать нам запчасти. А мы обязались прислать отчёт об испытании велосипедов в горных условиях (что мы потом и сделали). К нашему удивлению мы получили от них посылку с разными деталями.

Специальный рюкзак с этими деталями мы по очереди возили на багажниках вместе со своими вещами. Особенно тяжело приходилось, когда твоя очередь везти этот рюкзак совпадала с участком маршрута, где надо было подниматься в гору.

Вообще, весь поход состоял в основном из длительных (иногда несколько дней) подъёмов в гору, а затем после перевалов – спуск вниз за короткое время. Очень много было не асфальтированных грунтовых дорог. Первый опыт спуска с перевала по серпантину грунтовой дороги привёл к тому, что у нас закончился весь йод и вся зелёнка, которую мы взяли с собой. Мы быстро разгонялись на спуске, а на крутом развороте серпантина падали. Иногда нога затекала от постоянного торможения. Но стоило чуть ослабить тормоз, скорость резко возрастала. Потом мы постепенно адаптировались. Наш маршрут был: Баку – Евлах – Нахичевань – Ереван – Севан – Тбилиси – Гори – Сталинири (теперь Цхинвал) – Нальчик – Сухуми.

Из Нальчика в Сухуми мы должны были попасть через перевал Хотютау(к юго-западу от горы Эльбрус). Но на этот перевал нас не пустили (из-за лавин) и мы вынуждены были объезжать через Пятигорск – Кисловодск (на поезде), а затем через Карачаево-Черкесию, Домбай и Клухорский перевал (2781 м) к Сухуми.

Клухорский перевал мы проходили с большими приключениями. На турбазе Северного Приюта (2030 м) нам сказали, что туристическая тропа через перевал к Южному Приюту проходит справа от Клухорского озера, и что мы можем утром пойти через перевал с группой плановых пеших туристов. Но мы решили, что на велосипедах сможем преодолеть перевал быстрее, т. к. здесь раньше проходила Военно-Сухумская дорога. И действительно, к озеру мы добрались быстро и увидели, что дорога идёт слева от него. Мы решили воспользоваться нашим «велосипедным преимуществом» и пройти перевал не по тропе, а по дороге. Но мы не знали (т.к. заранее не готовились к этому перевалу), что дорогу разбомбили во время войны и уничтожили все переправы через речки, а в некоторых местах вместо дороги оказывалась крутая осыпь. В общем, к Южному Приюту мы добрались поздно вечером на 9 часов позже пешей туристической группы.

В этом походе мы проехали множество республик Кавказа, и отношение к нам везде было всегда доброжелательным.

Вот только одна зарисовка. В 1957 году началось массовое возвращение карачаевского народа на историческую родину после 14 – летнего пребывания в местах депортации. По дороге в Карачаево-Черкесии мы увидели землянку, в которой жили люди. Мы спросили, не можем ли купить у них какую-нибудь еду. Женщина молча вынесла из землянки большую миску с кукурузными лепёшками и кувшин с мацони. Мы хотели заплатить, но она ничего не взяла.

Зарисовка 4 Летом 1959 года я был на сборе инструкторов горного туризма, где нас обучали обеспечению безопасности в горах, технике горных походов и эвакуации возможных пострадавших (а в следующем году мы уже самостоятельно организовали поход, в котором наша группа прошла несколько перевалов и побывала на Эльбрусе в приюте одиннадцати). Руководителем сборов был Ундров В. (если я не ошибаюсь в фамилии). У меня осталось одно яркое воспоминание о нём.

Как-то вечером он и его заместитель с маленьким сыном (4-5 лет) пошли прогуляться по окрестностям. Я тоже пошёл с ними.

Мы подошли к бурной каменистой речке, над которой довольно высоко лежало бревно для перехода на другую сторону. Заместитель сказал, что он с ребёнком и поэтому боится переходить. Ундров В. посадил мальчика на плечи и спокойно перешёл, хотя высота была большая и, если бы мальчик упал, это был бы конец. На обратном пути всё повторилось. Он был отчаянным человеком, хорошо играл на гитаре и пел.

Зарисовка 5 Зимой 1960 года я был руководителем лыжного похода по Кольскому полуострову. В составе группы были Троицкий В. и Родин Е. из моей студенческой группы, Бахтюков В. и несколько других студентов.

Сурис А. (слева) и Троицкий В. на одной из железнодорожных станций Кольского полуострова

Зима была очень снежная.

Т.к. снег был очень глубокий первый человек, который прокладывал лыжню, делал это минут 5, а затем переходил в конец группы, которая шла по готовой лыжне и т.д. Рюкзаки были тяжёлые (больше 30 кг), т.к. кроме еды, шатровой палатки, одежды и спальных мешков надо было нести печку с трубами, топоры и пилу. Печку обычно делали сами из нержавеющей стали. Она была складная (как дорожный стакан), помещалась в центр палатки и топилась всю ночь. Дрова заготавливали вечером. Дежурили ночью по очереди, сменяя друг друга. Спали ногами к печке. Обычно при остановке на ночлег в группе было распределение обязанностей. Кто-то ставил палатку (на ветки елей), кто-то варил обед. Я занимался распилкой и колкой дров.

Шатровая палатка с печкой

Весь поход длился больше двух недель и проходил в лесной ненаселённой местности. И вот, когда нам осталось идти до населённого пункта (конечной точки маршрута) дня 4, у одного участника похода (фамилию не помню) приключился приступ аппендицита. Он кричал от боли, а мы не знали, что делать. Сначала мы остановились, разожгли костёр и положили его рядом. Потом мы вспомнили, что в этом случае тепло противопоказано, но что делать???

Мы решили дать ему выпить кружку спирта (который у нас был на всякий случай). Его потом долго рвало. Но… после того, как он отлежался, ему полегчало. Остальные несколько дней до конца похода он шёл последним по готовой лыжне без рюкзака (содержимое которого мы разложили себе).

Сурис А. (первый слева), рядом со мной парень, у которого случился приступ аппендицита. Родин Е. (второй справа). Первый справа, по-моему, - Прохоренко Н.

На фото видно, что мы с оленьими рогами, которые находили в лесу и потом привезли домой.

Зарисовка 6 Зимой 1961 года в зимние каникулы я был в группе на приполярном Урале (см. фото некоторых участников).Погода была ясная и морозная (доходило до – 50 °С). Было сухо, и холод не ощущался. Но… голой рукой металлическую лыжную палку трогать было нельзя. Кожа прилипала. Там мы видели росомаху.

Агафонов Н.	Кадер Б.	Корольков А.

Я по-прежнему на стоянках занимался заготовкой дров на ночь для печки (а растёт там, в основном, лиственница). И здесь я впервые оценил лиственницу. Она - ужасно твёрдая, и заготовка дров там была тяжелейшей работой.

Наверное, поэтому лиственницу выбрали в качестве символа нашей страны. Осенью 1960 года в США в небольшом городке Сиетле, неподалеку от Вашингтона, собрался V Всемирный конгресс лесоводов.

После окончания конгресса ученые решили посадить деревья – создать Парк дружбы народов. В этом парке представитель каждой делегации должен был посадить «национальное дерево» своей страны. Наши лесоводы выбрали лиственницу.

Зарисовка 7 Здесь я хочу рассказать о необычном, случайном походе на целине осенью 1957 года. Как и сколько времени мы добирались до Алтая в товарных вагонах это отдельная тема.В совхозе мы работали на току и на копнителях. Копнитель это большой железный ящик на высоких железных колесах (прицепленный к комбайну), в который сыплется солома от скошенной пшеницы. В этом ящике (который болтает из стороны в сторону) надо было махать вилами, разравнивая солому, и, нажимая педаль, вываливать копну.

Но однажды вечером к концу нашего пребывания на целине к нам пришёл председатель совхоза и спросил, не хочет ли кто-нибудь участвовать в перегоне скота на мясокомбинат в город Бийск. Он обещал дать несколько лошадей и сказал, что это займёт около недели. Также он сказал, что будет ещё 5 местных (во главе со старшим гуртоправом). Когда я услышал про лошадей, то решил, что это должно быть очень интересно. Кроме меня, согласились ещё двое из моей студенческой группы (Кадер Б. и Жолудов В.) и двое из других групп. Уходить надо было завтра рано утром. Из еды нам дали по буханке хлеба. Честно говоря, мы думали, что гуртоправ захватит ещё продукты, но ошиблись. Местные взяли еду только для себя. Хлеб и консервы мы покупали по дороге в сёлах. Ни палатки, ни спальных мешков тоже не оказалось. Спать приходилось в своей телогрейке прямо на земле, нахлобучив шапку. А в это время ночью уже были заморозки. Вода в бидоне покрывалась коркой льда.

В стаде было 400 быков и 700 баранов. Ночью надо было дежурить по очереди и следить за стадом. Рано утром, когда животные просыпались, дежурный кричал: «Скот пошёл»! Все вставали и начинали движение.

В первый же день мы с интересом наблюдали, как 2 барана разбегались и сталкивались лбами. Дрались они ожесточённо до тех пор, пока один из них не перестал опять отбегать и вообще не захотел идти за всем стадом. Гуртоправ дал мне худую лошадь без седла и сказал, чтобы я сел на лошадь и отогнал барана обратно, а потом догнал их у какой-то балки. Пока я всё это проделал (с трудом найдя их потом) я отчётливо понял, что худая лошадь без седла – это не для длинных переходов (вместо мягкого седла сидеть приходится на треугольном хребте).

Надо заметить, что во время уборочной продажа спиртного была запрещена. Местные гуртовщики оказались людьми, побывавшими в заключении. Иногда между ними вспыхивали ссоры, вплоть до поножовщины. Отношения у нас с ними были напряжённые (если сказать мягко).

И вот в один из дней нам повстречался какой-то человек, который им что-то сказал. Они, не сказав ни слова, вскочили на телегу, оставили своих лошадей и куда-то укатили. Мы в это время устроили скачки на лошадях. Вернулись они пьяные в стельку и ещё привезли с собой 30 бутылочек одеколона «Светлана» (который, оказывается, где-то продавали). Запах этого одеколона я вспоминаю до сих пор.

Перед самым Бийском (в который мы мечтали побыстрей добраться) какой-то встречный человек сказал, что скот, наверное, не примут из-за карантина. Старший гуртоправ решил, что он съездит на несколько часов, всё узнает и вернётся. Вернулся он только через день под градусом и сообщил, что всё в порядке.

Когда мы сдали скот на мясокомбинат, нас поселили в общежитие для гуртовщиков с чистыми постелями на мягких кроватях!!! (Это ведь после сна на земле с ночными дежурствами). Мы испытывали блаженство. Рано утром кто-то из наших ребят проснулся и закричал: «Скот пошёл!» Мы спросонья повскакали с вытаращенными глазами и чуть его не растерзали. Кстати, в общежитии висел плакат «Погонщики скота и гуртовщики – будьте взаимно вежливы!» Этим плакатом, наверное, они хотели оградить себя от последствий различных возможных инцидентов.

Было ещё много других походов с множеством приключений и впечатлений. Был горный поход, когда один из участников упал со скалы, и его надо было отправлять домой. Был байдарочный поход, когда одного участника с серьёзными повреждениями надо было транспортировать на байдарке через пороги и потом на носилках через болота в больницу. Но положительных эмоций было значительно больше. Дикая природа, романтика дальних странствий, песни у костра, шутки, и непредсказуемые ситуации манили студентов, преподавателей и сотрудников МИХМа(и не только) в туристические походы. ……………………………………… Я приведу здесь 2 стиха из сборника [Сурис А.Л. ДОРОГА. Сборник стихов. М.: ЛАТАРД, 2004], в котором многое посвящено моим туристическим и альпинистским впечатлениям и отражает настроение и чувства тех лет.