Воспоминания о МИХМе доц. каф. Физики Б.С. Садыкова

Светлой памяти Александра Леонидовича Шаталова посвящается.

Я, Садыков Бехруз Садыкович, познакомился с Александром Леонидовичем Шаталовым в середине шестидесятых годов прошлого столетия. Я тогда работал доцентом кафедры физики. Однажды молодой человек подошел ко мне и сказал, что он, Шаталов Александр Леонидович, новый аспирант, ему поручили собрать тезисы докладов на предстоящей внутри вузовской конференции. Спросил, собираюсь ли я участвовать на конференции, если да, то должен дать название доклада и краткую аннотацию. Я не стал спрашивать кто его научный руководитель, поскольку знал, что кто бы ни числился руководителем, с ним будет работать Кардашев Г. А., человек одаренный и прагматик. Я сказал, что буду участвовать, но пока не готов дать название доклада, так как занимаюсь разными вещами, и мне надо определиться. Он спросил: какими, если это не секрет? Я сказал, меня интересуют разные проблемы из области релятивистской физики и неравновесной термодинамики. Он признался, что об этих вещах ничего не знает, но хочет знать, не буду ли я возражать, если он ко мне придет позже. Я сказал, пожалуйста, приходите. После этого мы стали часто встречаться, обсуждать разные проблемы, он рассказал о себе, где учился, что кончал. Я тоже рассказал краткую историю о себе, как попал в МИХМ. Я выпускник Таджикского государственного университета 1959 года, после окончания университета направили на работу в Академию наук республики. Потом военные сборы, когда я вернулся в сентябре и пошел на место предполагаемой работы узнал, что я рекомендован в аспирантуру в Москве, в Энергетический институт имени Кржижановского (ЭНИН) в лабораторию гелиотехники. Я возражал, ссылаясь на то, что у аспиранта, без стажа работы стипендия мизерная и на нее трудно прожить. Мне сказали, что у Вас красный диплом и по плану определен в аспирантуру, так решило руководство. Выбора не было, надо ехать. Когда приехал в Москву, выяснилась, что в ЭНИНе, нет ни лаборатории, ни экспериментальной базы, ни конкретного плана развития. Я обратился к научному руководителю Бауму Валентину Алексеевичу, зам директора института, и сказал: что мне делать, время идет, никто мною не интересуется. Он сказал: ты физик, а мы занимаемся разными железками, ты не туда попал, я знаю, что ты - парень толковый, поговорю с заведующим кафедрой оптики МГУ профессором Федоровым, он тебя возьмет. Я был у профессора, немного поговорили, он сказал, что согласен быть научным руководителем, но для этого надо пройти процедуру приема в аспирантуру МГУ. Это долгая и длительная история, но без нее нельзя никак. Я об этом сообщил своему руководству, они сказали, что об этом знают, решается вопрос, ссылаются на то, что вакантного места пока нет. Пока ждал ответа, вспомнил, что еще студентом задавал вопрос своему преподавателю, почему мы изучаем законы излучения черного тела, которого нет в природе, а не излучение реального тела? Он улыбнулся, покачал головой и сказал, мы не знаем, как его определить, если ты знаешь как это делать, сделай. У меня было полно свободного времени, я поехал в библиотеку им. Ленина. Искал нужные книги, и начал размышлять. Проще всего начинать с металлов там проще считать. Вскоре получил обнадеживающий результат, удалось установить связь между коэффициентами излучения и теплопроводностью. Эту связь можно было проверить экспериментально. В институте помогли мне сделать нужные установки, опыты подтвердили теорию, о результатах докладывал на Всесоюзной конференции, доклад произвел хорошее впечатление. Позднее мои опыты подтвердили в Московском энергетическом институте на более совершенной установке. Связь между коэффициентами назвали моим именем. Теперь эти результаты вошли во многих теплотехнических справочниках, в частности, в «Справочник. Таблицы физических величин» под ред. Академика И.К. Кикоина 1976. Но это было гораздо позже, тогда я решил свои исследования представить как диссертационную работу. Вначале все шло хорошо, результаты были опубликованы, но неожиданно возникла проблема: выяснилось, что ученый совет не может принять эту работу, так как тема не вписывается ни в тематику лаборатории, ни в тематику института, в ученом совете нет специалистов по данной тематике, надо защищаться в другом институте. Опять канитель, поиск нового совета, В конце концов, нашли выход из положения, пригласили специалистов из других советов и я вышел на защиту. Одним из моих оппонентов был зав кафедрой теплотехники МИХМа. профессор Шорин Серафим Николаевич. Моя работа ему понравилась, он пригласил меня на работу к себе. Я принял приглашение и остался в Москве, стал работать у него на кафедре, работа по хоздоговору. Но работа по хоздоговору нестабильная, сегодня есть, завтра нет. Но мне повезло, объявили конкурс на замещение должности доцента кафедры физики МИХМа. Я принял участие и прошел по конкурсу, но боялся - как меня примет коллектив кафедры. Человек новый, без опыта работы, встреча превзошла все мои ожидания - она была теплой и доброжелательной. Вошел в коллектив, посещал лекции опытных преподавателей, сам стал читать лекции, проводил практические занятия и лабораторные работы В 1968 году ректор, он же и зав. кафедрой физики, Кокарев Дмитрий Тимофеевич, вызвал меня и сказал: На Вас есть запрос, предлагают командировку на работу в Афганистан, в среду тебя ждут в ЦК, вот телефон, позвони, чтобы заказали тебе пропуск. Я прибыл по адресу, меня приняли, разговор был короткий, напутствие и инструкция. Вскоре я прибыл в Афганистан и приступил к работе в Кабульский политехнический институт, построенный Советским Союзом. Работал преподавателем физики три года и в 1971 году вернулся в родной МИХМ. Текущая работа, коллеги, возобновил научную работу. В 1974 году на Международной конференции по теплофизике, я выступил с докладом о симметрии коэффициентов тепло-масса-переноса. Председательствовал на секции профессор Вадим Николаевич Адрианов. Во время перерыва мы как-то встретились, он сказал, что мой доклад ему понравился, спросил, где работаю, я представился, он сказал, что сам выпускник МИХМа, и сейчас заведует кафедрой физики в Московском полиграфическом институте. У них интересная госбюджетная работа, не хочу ли я принять участие, перспективы хорошие. Мы договорились, что я приеду к ним и там посмотрим. Он сказал, что если я перейду к ним, то моя работа будет в филиале института на Садовом кольце, нагрузка три раза в неделю по три пары. Для меня, это пятнадцать минут езды от моего дома, по сравнению с МИХМом – полная свобода. На дорогу в МИХМ я тратил полтора часа в один конец, дневники и вечерники. Но счастье длилось не долго, как-то вечером звонили из деканата, сказали, что я теперь зам. зав кафедрой, и мне надо быть в главном корпусе. Для меня это опять полтора часа езды и целый день административная работа, которую терпеть не могу. В 1981 новая командировка в Афганистан, пригласил ректор Волков Петр Николаевич и сказал, что ситуация там тревожная, идет война, Вы там были, знаете язык, там находится и мой сын, он, так же как и Вы, офицер, берегите себя. Вскоре я был на месте, впечатление грустное, от былого величия политехнического института мало что осталось, страна бедная, здания не ремонтируются, свет и воду дают по часам, трудно с продовольствием, по ночам постоянно слышна стрельба, сильный стресс, зимой холодно, супруга заболела астмой. Наши коллеги афганцы днем на стороне правительства, ночью на стороне оппозиции, не знаешь кто друг, кто враг, война без линии фронта. Нас охраняют наши солдаты, выход в город за продуктами под охраной военных. К несчастью, мне предлагают аспиранта, спрашиваю: кто этот человек, который в такой обстановке еще хочет заниматься наукой. Вашим аспирантом будет зам министра высшего образования, г-н Джамдар М.К. Он Вас знает, его надо брать. Я говорю, человек такого статуса, не может заниматься наукой. Наш советник говорит, мы все это понимаем, тем не менее, его надо брать. Скоро будет зима, от него зависит, будет ли у нас тепло и свет. Мы встретились, я ему предложил несколько тем, в них ничего не понимает, он кончал местный университет, знание слабое, нужна понятная тема. Такая тема появилась: «Перспективы использования солнечной энергии в Афганистане». Аспирант был в восторге, он сказал, что если мы эту проблему поднимем, то международные организации будут ее финансировать, так и случилось, страна получила крупную сумму. Я сконструировал несколько простых солнечных водонагревателей, которые были изготовлены в мастерских института. Их смонтировали и пустили воду, в течение двух часов вода нагрелась до 60 градусов. В это же время приехала делегация из СССР отмечать годовщину установления дипломатических отношений. Делегация посетила наш институт, мы выставили свои установки, они произвели сильное впечатление. Толпами ходили люди смотреть на «чудо-технику, которая без огня и дыма кипятит воду». В 1986 году мой аспирант защитил диссертацию в Московском Энергетическом институте. В этом же году мы вернулись домой, Москва встретила нас прохладным и дождливым летом. В Кабуле было сухо и тепло, резкая перемена климата повлияла на состояние здоровья супруги, обострилась астма, врач посоветовал временно поменять климат, мы выбрали Душанбе, горный воздух и тепло дали облегчение. Я устроился на работу в политехническом институте, к нашему глубокому сожалению, распался СССР, и мы оказались чужими, началась еще и гражданская война, убежали от одной войны, попали в другую. Но, как говорят, мир не без добрых людей, мне позвонили из моего родного института МПИ, сказали, что мое место свободно и я могу приехать. Приехал в 1996 году, и приступил к работе. В начале 2000-х годов звонил Александр Леонидович, и спросил меня, говорю я у телефона. Для него это было полной неожиданностью, он не ожидал меня слышать, произошли большие изменения, наверняка он думал, что меня больше нет, немного поговорили, и он предложил встретиться. Через день он с семьей был у нас, долго беседовали, каждый о своем. После этого наши встречи стали частыми. Он показал мне докторскую диссертацию, я написал ему отзыв. После защиты мы встречались еще несколько раз. Он спросил, занимаюсь ли я неравновесной термодинамикой? Я сказал, меня интересует проблема инерции, он удивленно на меня посмотрел и сказал: здесь я не вижу проблем, законы Ньютона все объясняют. Я сказал в законах Ньютона пространство, время, ускорение абсолютны, законы допускают дальнодействия, ограничение на скорости нет. Мы долго спорили, но каждый остался при своем мнении. Я знал, что его больше всего в неравновесной термодинамике и электродинамике интересует вектор Умова-Пойнтинга, я этим вплотную никогда не занимался. Договорились еще раз встретиться, к тому времени я посмотрел этот полевой поток. Прошло много времени и от него звонка нет, я ему позвонил, он сказал, что лежал в больнице, теперь не могу подниматься по ступенькам, приезжай лучше ты, я хочу тебе подарить книгу Фейнмана по гравитации. Я приехал к нему, посидели, поговорили, но книгу не нашли. Я сказал, хорошо, что не нашли, есть повод приехать еще раз. К сожалению, следующему разу не суждено было случиться, через год его не стало. Я потерял хорошего товарища и умного собеседника. (02.10.2018) См. также [[1]]