Наши за границей

Версия 12:58, 18 марта 2015

Из дневника Леонида Позина

Возраст: 77 (17 Мая 1937 г.)

Леонид Позин

О себе Родился в г. Могилев, Белоруссия. Во время войны вместе с родителями был в эвакуации на Урале (г. Верхняя Салда). После войны вернулись в Могилев, здесь в 1954 г. окончил среднюю школу № 11 с серебряной медалью, и без экзаменов (пройдя только собеседование) был принят в Московский институт химического машиностроения, и в 1959 г. получил диплом инженера-механика (специальность криогенная техника). Никогда по этой специальности не работал.

Начал работать в газовой промышленности, был мастером, прорабом и ст. прорабом на монтаже нестандартного оборудования компрессорных станций магистральных трубопроводов в г. Острогожск и в г. Семилуки Воронежской обл., а затем в г. Волоколамск Московской обл., в этой системе проработал 2 года. После этого вернулся на родину в г. Могилев и начал работать ст. инженером на строительстве базы сжиженного газа. Там познакомился со своей будущей женой Раисой, поехали с ней в Москву, там поженились и у нас родились два сына Александр и Дмитрий. В Москве пошел работать в НИИ синтетических спиртов и органических продуктов (НИИСС), позже переименованный во ВНИИ органического синтеза (ВНИИОС) Министерства нефтепереработки и нефтехимии, там проработал с 1961 по 1991 г., пройдя путь от мл. научного сотрудника до зав. сектором. В 1970 г. защитил кандидатскую диссертацию. За время работы опубликовал 80 научных трудов и получил 20 авторских свидетельств на изобретения. (О работе Леонида Позина во ВНИИОСе см. в книге "ВНИИОС: История и люди (к 50-летию института)", Изд. "Руда и металлы", 1998, 352 с.)

Принимал участие во многих научно-технических конференциях, в том числе в 1969 и в 1980 гг. на международной конференции ХИСА в Чехословакии. Был постоянным участником Всесоюзного семинара по теоретическим основам химической технологии (ТОХТ), где неоднократно выступал с докладами и вел семинары, о чем можно найти соответствующую информацию в журнале ТОХТ (издание Академии наук СССР). Был научным руководителем аспирантов, неоднократно выступал оппонентом при защите диссертаций во многих ученых советах. Был членом Комиссии по внедрению новейших достижений аэродинамики в химическую технологию (под руководством академика Струминского), а также членом Комиссии по тепло-массообменым аппаратом при Академии наук СССР (под руководством член-корреспондента АН Малюсова).

В июне 1991 г. (по инициативе младшего сына Дмитрия) я, моя жена Раиса, ее мама Геня и наш сын Дмитрий репатриировались в Израиль. Жили сначала в г. Нес-Циона в центре страны, а через год переехали в г. Хадера (вернее в ее приморский район Гиват-Ольга). Тут и живем. В Израиле работал в проектных организациях, в научно-исследовательских лабораториях и др. Почти всегда трудился далеко от дома и снимал там комнату. Четырежды меня увольняли. Во время безработицы занимался общественной деятельностью, так при моем участии был создан Инженерный Центр Хадеры, где я был членом правления. Позже, также в период безработицы, был избран председателем Клуба пенсионеров-репатриантов Гиват-Ольги. В марте 1999 г. перенес обширный инфаркт с отеком легких, работая в г. Беер-Шева. Был госпитализирован, прошел центур, был поставлен на ноги.Хорошо изучил иврит и составил несколько иврит-русских словарей, в том числе корневой словарь, над которым продолжаю работать вместе с д-ром Риной Раковской, см. сайт: http://www.college2000.co.il/index.php?page=dictionary_root Написанный мной "Иврит-русский словарь аббревиатур и сокращений" выпущен в свет в 2007 г. издательством Зак в Иерусалиме, см. сайт: http://multidict.co.il/Dictionary/RootDict.aspx Хобби: игра на аккордеоне. Ниже представлена моя трудовая биография (последовательность с конца на начало, как принято в странах Запада) Ф.И.О. Позин Леонид Самуилович

Адрес 
Тел. 

Дата и место рождения 17.05.1937, СССР

Дата репатриации 12.06.1991

Семейное положение Женат

Языки Русский, иврит, английский
Образование 

1970 Кандидат технических наук по специальности «Процессы и аппараты химической технологии», ГИАП (государственный институт азотной промышленности), Москва 1959 Инженер-механик по специальности «Химическое машиностроение», МИХМ (Московский институт химического машиностроения), Москва

Повышение квалификации 

1997 Курс «Автокад для инженера-механика» (500 час.), Институт по повышению производительности труда, Тель-Авив 1992 Годовой курс 1000 инженеров (специальность – инженер-химик, длительность курса 12 месяцев, включая практику), «Баран Инбар проектим», Хайфа

Производственный опыт

07.2007 - по настоящее время Фирма "Моше Леви Хандеса вэтехнология" (Проектирование птицефабрик в России), Бат-Хефер, Израиль. Переводчик технической документации и переписки с иврита на русский и с русского на иврит. 12.1999 – 3.2002 Фирма «Нитрон» (Проектирование систем водоочистки), Рамат-Ган; «Био Пюрэ Технолоджи» (научно-исследовательская лаборатория по системам водоочистки), г. Реховот – научный сотрудник. Проектирование и строительство модернизированной пилотной установки для очистки воды (для бумажного завода в Финляндии). Разработка математической модели и методики измерения дефектов в мембранах обратного осмоса; математическое моделирование для совершенствования прибора pH gradient marker для анализа белков. 10.1977 - 4.1999 «Дафна хандеса» (Проектный институт), Беер-Шева – инженер-технолог, контролер качества техдокументации. Проектирование различных промышленных установок (технологические схемы, спецификации оборудования, расчеты оборудования и трубопроводов) для ряда фирм, в том числе «Химические заводы Мертвого моря», «Заводы по производству соединений брома». Работа в области обеспечения качества проектирования в соответствии со стандартом ИЗО 9001. Работа AS MADE для нефтеперерабатывающего завода в г. Ашдод. 1.1996 – 5.1997 «Л.Г. питуах» (Лев Губенко – разработка технологии и строительство установки по производству тантала), г. Мигдаль-ха-Эмек – зам. гендиректора по техническим вопросам. Проектирование и строительство опытного производства металлического порошка тантала высокой степени чистоты (технологические схемы, математическое моделирование реактора металлургического вскрытия танталита, написание регламента и инструкций, надзор за строительством установки и ее пуск). 1.1993 – 10.1995 «Баран Инбар проектим» (Проектный институт), Хайфа - инженер-технолог. Проектирование завода по производству фосфорной кислоты (технологические схемы, спецификации оборудования, расчеты оборудования и трубопроводов) 1.93 – 6.93. С 7.93 по 12.94 был направлен на выполнение работ в другие организации: - начальник смены (пуск и отработка процесса ректификации бифенола на установке ТАМИ - институт химической промышленности) 7.93 -12.93- научный сотрудник (НИР, включая математическое моделирование и технико-экономическую оптимизацию производства удобрений Slow release в НИ лаборатории завода «Хайфа химикалим») 1.94 – 12.94 Затем продолжил работу в самом «Баран Инбар проектим» как инженер-технолог. Проектирование технологических установок и контроль технической документации. 1.95 – 10.95

1961 - 1991 ВНИИОС (Всесоюзный научно-исследовательский институт органического синтеза и органических продуктов), Москва

- заведующий сектором реакционных и массообменных аппаратов - старший научный сотрудник лаборатории математического моделирования - старший научный сотрудник лаборатории процессов и аппаратов 1961 Управление по строительству базы сжиженного газа Главгаза СССР, Могилев, БССР – старший инженер по строительству базы 1959 - 1961 СУ-14 Сварочно-монтажного треста Главгаза СССР. Мастер, прораб, старший прораб – монтаж нестандартного оборудования компрессорных станций магистральных газопроводов в Острогожске и Волоколамске. Интересы Все (11)гидродинамика иврит изучение иностранных языков искусство перевода корневые словари музыка на аккордеоне размышления о жизни реакторы родословная тепло-массообмен химическая аппаратура Более подробно см. https://ru.wikipedia.org/wiki/Позин,_Леонид_Самуилович http://www.enci.ru/%D0%9F%D0%BE%D0%B7%D0%B8%D0%BD,_%D0%9B%D0%B5%D0%BE%D0%BD http://www.liveinternet.ru/users/2297908/profile Контакты:

Ляндерс С.Э. МИХМ - ШКОЛА ЖИЗНИ

С.Э. Ляндерс

Ляндрес Соломон Эльевич, выпускник кафедры КАХП МИХМ 1959 года, кандидат технических наук, генеральный менеджер компании Amrutech (Калифорния, США)
Светлой памяти профессора Александра Николаевича Плановского

Когда я получил предложение поделится воспоминаниями о Московском институте химического машиностроения и о кафедре, которую закончил, я испытал некоторую растерянность. Ведь все события прошли в прошлом веке, минуло 53 года с момента моего поступления в институт, а в возрасте нашего поколения не всегда вспомнишь, что съел сегодня на завтрак. Сo дня окончания институтской кафедры тоже прошло немало – 48 лет работы инженером, из которых 21 год промчались в Союзе и 27 – в Америке. И все же я попробую рассказать и, наверное, объяснить самому себе, как МИХМовское образование и опыт работы в институте помогли или помешали моей профессиональной деятельности в США. Замечу сразу, что не помешали никак, зато помогли очень и очень. Ныне, оглядываясь на прожитую жизнь, я отчетливо понимаю, что родной для меня Институт химического машиностроения был не только преддверием долгой работы инженера-химика, он во многом сформировал меня как человека. Благодарность к МИХМу я пронес через всю жизнь. Я не получил красного диплома, хотя учился прилично и не допускал троек (троечникам стипендию не давали), но вынес со студенческой скамьи самое главное – увлеченность своей профессией.

Поступление

В апреле 1954 года МИХМ, как и большинство московских вузов, устраивал День открытых дверей. У моего школьного друга Толи Кузнецова сестра училась на четвертом курсе и высоко отзывалась об институте. Она и предложила нам посетить День открытых дверей. Нас водили по кафедрам, что-то рассказывали и показывали, сейчас трудно вспомнить детали. Помню, что наибольшее впечатление произвела лаборатория кафедры гидравлики – своей наглядностью и убедительностью. В частности, нам показали опыты по замерам расходов, гидравлических сопротивлений, опыты с краской по установлению режимов движения воды. С нашей группой абитуриентов занимался, если не ошибаюсь, преподаватель Лисичкин, который рассказывал и показывал в доброжелательной и мягкой манере. Сходили мы на подобные Дни и в другие институты, но в итоге решили поступать в МИХМ. Далеко не последнюю роль в нашем решении имел тот факт, что вступительный конкурс в него был относительно невысоким.

Студенческие годы Итак, первого сентября 1954 года я стал студентом машиностроительного факультета МИХМa по кафедре “Расчёт и конструирование аппаратов химической промышленности”. На курсе было две группы этой кафедры, наша группа носила номер 105. Из 24 студентов было только 8 девушек. Не удивительно, что мы охотно ходили на вечера в медицинские и педагогические институты, где соотношение студентов и студенток было иным. Студенты нашей группы в основном были выпускниками школ, только трое ребят успели закончить техникумы. В деканате их сразу приметили. Колю Браташева назначили старостой группы, Леню Неделько мы выбрали комсоргом, а Жижина – профоргом. В этом возрасте разница в несколько лет имеет большое значение. Они выглядели более серьезными и взрослыми, нежели мы, вчерашние школьники. Держались они вначале несколько особняком, к молодежи относились с некоторой снисходительной доброжелательностью. К концу первого семестра разница между нами как-то сама собой исчезла. Из «молодых» вспоминаются Витя Розовский, Женя Горюнов, Вова Кернерман, Марк Вивиоровский, Леня Белозеров, Игорь Рудман, Боря Мудрецов. С Витей и Женей с первых дней студенческой жизни возникла дружба, которая сохранилась на всю жизнь. МИХМ по непонятным мне сейчас причинам не считался престижным вузом. Однако, с высоты сегодняшнего дня, могу смело сказать, что в то время в институте работали профессионалы высокого класса, и не только на выпускающих, но и на общеобразовательных кафедрах. При этом большинство профессоров и преподавателей были не только специалистами в своей области, но являли собой широко образованных и интеллигентных людей. Что же касается выпускников тех лет, то, как правило, это были хорошо подготовленные в своем деле молодые люди, способные за два-три года работы в НИИ или на предприятии стать квалифицированными инженерами. Началась студенческая жизнь, всё пошло совсем по-другому, чем в школе. Приходишь на лекции или семинары, а домашнюю работу никто не проверяет. Длилось это, к счастью, недолго, а то бы совсем разленился, но уже через месяц стал чувствоваться нехватку времени. Первый семестр ушёл на осознание того, что институт не школа и родителей вызывать не будут; отвечаешь ты сам за себя и отвечаешь в первую очередь себе, а на экзаменационной сессии получишь то, с чем к ней пришёл. Книг на всех не хватало, занимались в институтской библиотеке, которая быстро превратилась в место встречи друзей. Вместо занятий нередко уходили в кино или в другие места приятного времяпрепровождения. Обучились игре в преферанс. Игра творческая и интересная, но она стала занимать ощутимую долю в нашем бюджете времени.Учебная нагрузка возрастала, а время на неё уменьшалось. Кончилось тем, что в зачётные и экзаменационные сессии приходилось прихватывать и ночи. А на экзаменах нельзя было получать оценки ниже четырёх, в противном случае лишали стипендии, которая была единственным источником дохода для личных расходов, которые с каждым годом возрастали. Общеобразовательные технические кафедры были представлены хорошими преподавателями, занимались мы с удовольствием. Интересно было в лабораториях, где всё было реально, как в жизни. Иначе обстояло с гуманитарными кафедрами. Быть может, я родился с техническим складом ума, и всё неконкретное меня меньше занимало. Возможно и другое: в преподавании философии и политэкономии было в то время много политики, а то даже и неправды. Я не исключаю того, что преподаватели этих дисциплин были знающими профессионалами, но говорили они сухо и в строго ограниченных рамках. Их лекции меня не увлекали, и к моей беде я остался в этой области малограмотным. Допускаю, что здесь я не совсем прав, и кто-то из моих сверстников выскажется диаметрально противоположно. Но я честно передаю то, что чувствовал тогда. Нашу выпускную кафедру в то время возглавлял проф. Александр Иванович Рычков, который, как передавала студенческая молва, год работал в США, где, изучая процесс выпаривания, он впервые ввел в расчёты выпарки понятие эбулиоскопической константы. Когда он вернулся из Америки в Союз, его даже не посадили. Проф. А.И.Рычков был к тому же и ректором МИХМа, и я полагаю, что институт именно ему обязан качеством подбора преподавательских кадров. В той же степени, только в количественно меньшем масштабе, это относится и к подбору преподавателей кафедры. На нашей кафедре было шесть преподавателей, из которых была только одна женщина – в то время ассистент Нина Александровна Шахова (в будущем профессор). Нередко, когда происходили заседания кафедры, мы попадали в столь сильно прокуренное помещение, словно там курило не шесть, а все двенадцать человек. На самом же деле мужчины кафедры были не курящими, и только одна Нина Александровна увлекаласьлась папиросами, но дымила ими, не переставая, что и стало одной из причин её тяжёлой болезни много лет спустя. Большим событием в нашей студенческой жизни были военные лагеря или, как их в то время называли официально, военные сборы. Проходили они в 1958 году после окончания 4-го курса в течении 45 дней в самое тёплое время года, в июле и августе. Нас привезли в городок Выкса, на один из полигонов дивизии химзащиты. Адрес нашего лагеря являлся военным секретом. Нам даже не разрешали говорить, где мы находимся, или писать об этом родителям. Для переписки нам дали, как это было принято в те время, номер почтового ящика. Было нас человек двести, молодых, здоровых, жизнерадостных парней. Жили мы в палатках в лесу, на свежем воздухе. Конечно, было много шуток (не всегда беззлобных) и розыгрышей по отношению к друзьям-студентам, а иногда, если это удавалось, то и по отношению к преподавателям и приставленным к нам кадровым военным, офицерам и сержантам. Шутки над последними, бывало, стоили шутникам нескольких дней на Губе. Но эти наказания нисколько не меняли нашего поведения. Через день-два всё повторялось снова. Стандартная шутка выглядела так: в палатке, где подгонялись противогазы и в воздухе был слезоточивый газ, можно было подкрасться к сержанту сзади и закрыть ладонью дыхательное отверстие противогазной коробки. Человек начинал задыхаться, срывал маску и в слезах выбегал из палатки. Немедленно после этого студентов строили и наиболее злостных шутников отправляли во внеочередные наряды. Как-то и мне достался наряд на два дня на кухню, мыть посуду и чистить картошку. Радости мне это не доставило, но труд матери по кухне я стал ценить значительно выше. С нами в лагеря приехала группа преподавателей военной кафедры института. Должен сказать, что наши преподаватели, будучи кадровыми военными, существенно отличались от войсковых. Это были технические профессионалы, окончившие Академию Химзащиты, некоторые даже имели учёные степени. Это были не типичные военные. Преподавали они химию отравляющих веществ и факторы воздействия атомного оружия, а также знакомили с работой оборудования по дегазации и дезактивации. Все эти предметы оказались для нас весьма полезными и замечательно вписались в объем необходимых знаний выпускника МИХМa. Тепло вспоминается мне преддипломная практика на Лисичанском нефтехимическом комбинате. Нас было около сорока студентов с разных факультетов и кафедр института. Большинство впервые выехали из Москвы в командировку. Нам выдали проездные билеты и суточные, которых почти хватало на одноразовое питание. Но, главное, мы попали на настоящее производство и впервые ознакомились с работой оборудования и реализацией различных химических процессов в промышленном масштабе. Мальчиков, как нас тогда называли, поселили отдельно в одной большой комнате, в переоборудованном для этого Красном Уголке. В комнате у стен стояли кровати, а в центре – длинный стол с десятком стульев. Обычно вечером стол занимали преферансисты или реже шахматисты. Скученные жилищные условия никого не смущали, жили мы весело и дружно. Много шутили и по-прежнему не всегда безобидно. Таков уж был характер тогдашней молодежи. Вечером все куда-то растекались. Прямо у входной двери в комнате стояла кровать, на которой спал, точнее, пытался спать один из наших студентов. Одна из типичных шуток состояла в том, что каждый возвращающийся студент считал своим долгом тронуть его за плечо и ласково поинтересоваться, не мешает ли он ему спать. Поначалу он отвечал, что нет. Но так как процесс возвращения тянулся часов до четырех, можно себе представить его состояние к утру. Всё, что было под рукой, было заброшено в доброжелателей, на остальных оставались только слова. Спустя несколько дней, беднягу оставили в покое. Дальше был диплом. Руководителем моего дипломного проекта была Нина Александровна Шахова, а его темой – 3-х ступенчатая выпарка. Выполнение проекта шло по типичной в то время для МИХМа схеме. Шёл в зал дипломного проектирования, где, изучая подобные проекты прошлых лет, начинал понимать, что от тебя требуют и как это надо выполнить. Нина Александровна была ответственным руководителем, требовала от меня еженедельного отчёта, строго, но доброжелательно, отчитывала за промедление в работе.

Аспирантура

По распределению попал в НИИ резиновых и латексных изделий. Через пару недель затосковал и понял, что это совсем не то, чего бы мне хотелось делать в жизни. Решил поступать в аспирантуру. Сдал вступительные экзамены и в 1962 году был зачислен в аспирантуру МИХМа на кафедру ”Процессы и аппараты химической промышленности”. Научными руководителями были назначены проф. Александр Николаевич Плановский и доцент Леонид Артурович Акопян. Сегодня, почти полвека спустя, могу определённо сказать, что с руководителями мне очень повезло. Образно говоря, я вытащил выигрышный билет. Оба ученых были профессионалы высокого класса, доброжелательные и терпеливые учителя, всегда готовые помочь. Александр Николаевич всегда требовал от своих аспирантов не только присутствия, но и активного участия в заседаниях кафедры. От аспирантов требовалось не только задавать вопросы, но и высказывать своё мнение по обсуждаемым научным докладам и диссертациям. Александр Николаевич заставлял нас изучать выбранную специальность не только глубоко, но и широко. «Вы получаете кандидатский диплом как специалисты по всем ”Процессам и аппаратам химической промышленности”, – говорил он нам, – а не только по узкой специализации». В его правоте я сразу же убедился, когда, попав в США, принялся искать работу. Надо отметить, что в то время кафедра«Процессы и аппараты» А.Н.Плановского считалась одной из ведущих в стране. На кафедре работали профессора: П.И. Николаев, Г.П. Соломаха, И.Г. Мартюшин, С.Я. Гзовский, доценты: Я.М. Брайнес, Л.А. Акопян, П.М. Сиденко, В.Н.Костин. Каждый из них был грамотным специалистом в своей области, а вместе они составляли кафедру «Процессы и аппараты». Нам было у кого учится. Полагаю, все аспиранты моего выпуска, да и не только его, будут согласны со мной в словах глубокой благодарности нашему шефу (как мы с уважением между собой называли Александра Николаевича) и преподавателям его кафедры. Как-то на банкете по поводу очередной защиты, в ответ на тост в честь руководителя, Александр Николаевич скромно заметил: ”Тот, кто может работать, тот работает. Кто не может работать, тот учит других. А кто не может делать ни того, ни другого, учит тех, кто учит работать других”. Разумеется, это шутка, но она подчеркивает скромность нашего шефа. О человеческих качествах Александра Николаевича удачно высказался проф. Н.И.Гельперин на банкете в честь 60-летия шефа. Давние друзья, они были на «ты». Нисон Ильич предложил тост (передаю дословно): “Саша, ты широко образованный специалист и умный человек, но таких много. К примеру, и я такой же. Но вот что отличает тебя от многих других и меня в том числе: ты допускаешь, что и другие тоже могут быть умными, а это действительно редкое качество. Вот за это я и предлагаю поднять бокалы”. С подтверждениями этого мы часто сталкивались на защитах диссертаций. Когда соискатель (даже не аспирант кафедры) начинал плыть, и чаша весов склонялась не в его пользу, вставал Александр Николаевич и за пару минут конкретно и аргументировано формулировал положительные стороны работы. В подавляющем большинстве случаев его выступление меняло ситуацию, и голосование Совета проходило в пользу соискателя. Александр Николаевич всегда уважал труд людей.

Работа на кафедре

После защиты диссертации меня оставили на кафедре научным сотрудником. Это был период моего становления как инженера, руководителя проекта, менеджера группы. И здесь неоценимую помощь оказал Александр Николаевич. Он дал полную свободу в выборе темы научной работы, заключении договоров, наборе сотрудников. Он никогда не занимался мелочной опекой, хотя как заведующий кафедрой подписывал договора и в определённой мере нес ответственность за их исполнение. Александр Николаевич всегда был открыт для совета и помощи, чем я нередко пользовался. Советы шеф давал в доброжелательной, спокойной манере, не отвергал моих предложений, если не находил веских на то аргументов. Почти всегда оказывалось, что его технические решения или советы были единственно правильными и удачными. У Александра Николаевича была удивительная интуиция. Одной из первых самостоятельных тем были работы по биотехнологии. В этой части у меня появился ещё один руководитель проф. Пётр Иванович Николаев, создавший впоследствии в МИХМе выпускающую кафедру по инженерной биотехнологии. Пётр Иванович был грамотный инженер и учёный, к тому же он был сильный менеджер и замечательный организатор. По маркетингу я многому у него научился. Высокий, импозантный, бывший кавалерист, он с лёгкостью открывал все двери и устанавливал контакты на любом уровне. В Комитете по биотехнологии и биопродуктам (Комитет Беляева) начальство его хорошо знало, а секретарши с радостью помогали соединиться с нужными ему людьми. Проф. Николаев был одним из ведущих консультантов Комитета Беляева по аппаратурному оформлению биопроцессов. В сложных случаях привлекался опыт и бесспорный авторитет всегда безотказного в помощи Александра Николаевича Плановского. Темой первого договора, финансируемого в течение двух лет, являлась сушка в кипящем слое инертного материала белково-витаминного концентрата (БВК), производимого из парафинов нефти. Была изготовлена и смонтирована большая лабораторная установка (с мощностью калориферов до 75 квт), на которой впоследствии в течение почти 8 лет отрабатывались технологические режимы получения многих продуктов по различным договорам. Сушилка должна была производить мелкодисперсный пылевидный продукт. Лицензия на производство БВК была закуплена у нефтяной компании «Бритиш петролеум». В Англии эту технологию использовали для улучшения качества дизельного топлива: парафины пожирались микроорганизмами и качество топлива повышалось. Отделённый БВК удалялся. В СССР решили использовать эту технологию для целевого получения БВК в больших промышленных ферментерах, используя специально очищенные парафины нефти узкой фракции в качестве питания для микроорганизмов. Затем БВК отмывался от жидкой среды культивации, сушился и использовался на корм скоту. Таким был замысел. Но идея оказалась порочной, ибо остаточные (не удаляемые) мизерные количества парафинов вызывали рак печени у опытной партии свиней. Однако это не было известно в тот период, и ученые и инженеры активно работали над внедрением этой технологии. Пилотная установка по сушке БВК, разработанная в МИХМе при активном участии доцента М.Ф. Масловского, была смонтирована на заводе синтетических продуктов в г.Новочеркасске. Внедрить задуманную технологию не удалось, зато был разработан новый процесс – грануляция БВК в кипящем слое. Впоследствии внедрением этого процесса в промышленном масштабе занимался доцент Г.А. Минаев под руководством проф. П.И.Николаева. Выполнение этой темы, работа на заводе дали мне неоценимый опыт по внедрению оборудования. Следующий заказ был связан с сушкой лизина (аминокислота, которую добавляют в пищу животным) для завода в г. Ливаны под Ригой. Несколько договорных работ было выполнено и внедрено на Сакском химзаводе (в Крыму, на берегу Чёрного моря) – интенсификация получения поваренной соли, получение лечебной морской соли, идентичной по составу соли Чёрного моря, производство персоли (моющее средство с высоким содержанием связанной перекиси водорода), работы по интенсификации отдельных процессов производства брома и его соединений. В начале 70-х годов моя группа выросла до 6-ти человек. В работе мы нередко использовали МИХМовские ресурсы – специалистов других кафедр – КИПа и автоматики, электроинженеров, инженеров с 50-й кафедры в качестве консультантов. Этот подход по привлечению консультантов я использую и сейчас в компании Амрутех. Была интересная работа на Махачкалинском рыбном заводе (Каспийское море), производившем питательные среды для микробиологических анализов. Этот единственный в стране завод имел большие неприкосновенные запасы питательной среды на случай эпидемий, но срок хранения продукта (в виде упаренной концентрированной массы) не превышал года. Год истекал, продукт заменяли на свежий. Выбрасывались большие деньги. Нам удалось разработать и внедрить процесс двухстадийной сушки в мягком режиме с получением сухого пылевидного продукта Срок хранения его вырос до 4 лет. Годовой экономический эффект достиг 800 тыс. рублей. Исполнители получили по НИСу приличную премию. Все мои договора шли по кафедре ”Процессы и аппараты” и подписывались .А.Н. Плановским, который считался руководителем темы, при котором я был как бы вторым руководителем. Но шеф, как я уже писал, дал мне полную свободу не только в выборе тематики, но и в принятии решений при выполнении работ. Эта свобода действий помогла мне сформироваться меня как руководителю группы с многоплановой тематикой, но, с другой стороны, накладывала большую ответственность – договор должен быть выполнен качественно, в срок и в пределах бюджета. Александр Николаевич был для меня как «добрый гений» и подключался тогда, когда этого требовал НИС или я просил его совета или помощи. Я очень ценил полученную свободу в работе. Проф. А.Н.Плановский был подлинным воспитателем, он давал не рыбу, а удочку и учил, как рыбу ловить. В Америке я часто вспоминал шефа – и когда по приезде начал искать работу, и особенно, когда в 1989 году открыл инженерную компанию. Александр Николаевич был для меня, да и для всех своих аспирантов не только научным руководителем, но и бескорыстным советником, помощником, учителем и примером. В Америке (надеюсь, это не прозвучит излишне фамильярно) таких людей называют Крёстный Отец (God Father). Александр Николаевич умер в 1980г., когда я уже жил в Америке, он был похоронен на Немецком кладбище в Москве. Через 5 лет умерли мои родители и были похоронены на том же кладбище в пятидесяти шагах от могилы Александра Николаевича. Наверное, в этом есть какая-то символика, по крайней мере, для меня!