Живайкин Л.Я. Учёный, педагог, учитель

УЧЕНЫЙ, ПЕДАГОГ, УЧИТЕЛЬ. Л.Я. Живайкин

После семилетней солдатской службы в армии (1943—1950), учёбы в Уральском политехническом институте(1950—1954) и 9-летней работы в УНИХИМе (г. Свердловск), с множеством командировок на предприятия химической отрасли в 1963 году в УПИ я защитил кандидатскую диссертацию. Конечно, я прошёл заочный курс аспирантуры, провёл в межкомандировочные периоды необходимые эксперименты, сделал соответствующие математические расчёты, успел только по теме диссертационной работы опубликовать 11 печатных работ (из них 8 в центральных изданиях). И в прикладном, и в творческом масштабе время то было активным — шла «химизация народного хозяйства». Кроме диссертации, мы к тому времени уже запатентовали и внедрили, например, аппараты типа трубы Вентури для очистки газа, разработали аппараты с подвижной насадкой, создали новые конструкции тепломассообменных аппаратов плёночного типа*. Тема же моей кандидатской диссертации «Исследование некоторых вопросов гидравлики двухфазных (газожидкостных) потоков» носила в большой мере научный характер. Это было мнение моего научного руководителя — начальника лаборатории процессов и аппаратов Б.П. Волгина — кандидата технических наук. Вобщем защита в УПИ прошла успешно, и я ждал результатов решения ВАК. В начале 1964 года в адрес УПИ пришел многостраничный (15 страниц) отзыв на мою диссертацию. Автор не был указан, но ответ на этот отзыв надо было составлять. Отзыв не был отрицательным. Так, например, и в начале, и в конце автор отзыва оговаривался такими общими фразами: — «Работа производит определенное впечатление вполне солидной научной работы. Нет формальных оснований для отклонения работы как неотвечающей требованиям, предъявляемым к кандидатским диссертациям». «Необходимо затронуть» более общий вопрос о том, является ли данная диссертация той средней нормой диссертационных работ, которые выполняются в настоящее время. С этой точки зрения сделан ниже более обычного строгий и, может быть, придирчивый разбор некоторых мест». «Позволю себе повторить, что такой обзор имел в виду лишь показ некоторых типичных черт, присущих по нашему мнению в той или иной степени многим диссертациям последних лет». Как и я, мой руководитель и опытные сотрудники УПИ были, как мне показалось, в недоумении и отвечали только, что надо писать ответ на этот отзыв. Как и в какой форме — было неясно, поэтому по предложению и моего руководителя, и директора НИИ, необходимо было получить советы от московских, более опытных «деятелей». Значит командировка в Москву. В Москве я в первую очередь побывал в родственном НИУИФе у В.М. Рамма (известная монография «Абсорбция газов»). На мой вопрос, что делать, он ответил, что надо писать ответ несколько более широкий, чем этот отзыв. И ещё посоветовал обратиться в МИХМ к профессору П.А. Семёнову. Я впервые услышал это имя и впервые побывал в МИХМе, хотя об этом институте я уже знал, так как в УПИ учился по специальности «Машины и аппараты химических производств». При встрече с Павлом Алексеевичем Семёновым меня поразила его вежливость, тактичность, интеллигентность. При следующем через день моём визите он очень подробно, по пунктам пояснил порядок изложения моего ответа в ВАК. Здесь и новизна, и целесообразность темы, грамотное изложение экспериментальных данных, их математическая обработка, анализ объективности полученных и предложенных математических выражений. Все эти ценные советы я запомнил на всю жизнь и использую их не только в научной, но и в практической деятельности. Именно такая внимательность и желание дать полезные советы поразили меня при вторичном посещении его. Дело в том, что перед этим я побывал, по совету того же В.М. Рама, в ИОНХе у В.А. Малюсова. Это была также моя первая встреча с ним и важная для меня. За несколько месяцев до этого в УНИХИМ был телефонный звонок из ИОНХа с просьбой поговорить со мной. Меня вызвали в секретариат директора. Вопрос по телефону был следующий: «Можете ли вы выслать нам копии ваших статей, опубликованных в американском журнале? Я с испугу закричал, что за границей ничего не публиковал, что это какая-то ошибка (ведь, какое тогда было время! ). Ответ по телефону был вежливый — хорошо, мы разберёмся. Я рванулся в кабинет к директору института с истерическими выкриками: «Какие публикации! Никаких публикаций!» Так вот в беседе с В.А. Малюсовым выяснилось, что, читая зарубежную книгу (на английском языке) «Кольцевые двухфазные течения» (Д. Хьюитт и И. Холл-Тейлор), они увидели ссылки на мои статьи в американском научном журнале. Потом выяснилось, что эти статьи взяты и переведены на английский язык из нескольких наших центральных журналов. Особенно Малюсова поразило (возмутило), что одно из моих безразмерных выражений называется «Параметр Живайкина» (рядом с цитируемыми «число Рейнольдса», «число Прандтля»). В.А. Малюсов по этому поводу сказал: «Разве у нас принято называть уравнения своим именем». По поводу ответа на отзыв диссертации Малюсов ответил, что надо писать ответ. В заключение, улыбаясь, он посоветовал в конце моего отзыва-письма в ВАК сделать следующую запись: «В связи с тем, что в отзыве рецензента нет конкретно отрицательного вывода, прошу передать материалы диссертации на рассмотрение специалистам, работающим по данной тематике — H.M. Жаворонкову, П.А. Семёнову, В.А. Малюсову и др.». Дружелюбно улыбаясь, В.А. Малюсов добавил: «ВАК вашу работу Жаворонкову не направит — диссертация не докторская, а он академик, Семёнову — также не направит, ведь, судя по тексту, это его отзыв, далее идёт моя фамилия, поэтому передадут вашу диссертацию мне, а мы уже ваши работы, кaк видите, хорошо знаем». Я с удивлением смотрел на В.А. Малюсова, вспомнил предложение В.И. Рамма пойти за советом к П.А. Семёнову, и подумал — неужели действительно отрицательный отзыв написал Семёнов. Я опять с уважением думал о тех длительных дружеских напутствиях Павла Алексеевича. Месяц спустя Малюсов по телефону в Свердловск сообщил мне, что диссертация на рецензирование действительно поступила к нему, и получила положительный отзыв. Ну, а ВАК вскоре подтвердил присуждение мне степени кандидата технических наук. Вот такая была причина моей первой встречи с Павлом Алексеевичем Семёновым. Я на всю жизнь запомнил его напутственные слова, и с тех пор, бывая в Москве, постоянно посещал МИХМ. Как ни странно, и последователи П.А. Семёнова — О.С. Чехов, М.Г. Беренгартен, М.И. Клюшенкова, Н.Е. Николайкина, В.В. Бутков и другие даже в большей мере в товарищеском, дружелюбном отношении поддерживают связи со мной. МИХМ как бы стал моим домом. Работая доцентом в Пермском политехе, я, конечно, подготовил докторскую диссертацию и защищал её на учёном совете МИХМа. А после переезда в Москву я уже много лет являюсь членом ГЭК при защите студентами дипломных работ. А всё началось с тех давних первых встреч с Павлом Алексеевичем Семёновым и его бесед со мной как учёного, педагога, учителя.